– «Глок», – прочитал он надпись на затворе. – Вещь!
Посмотрев магазин на просвет и пересчитав патроны, он поумерил энтузиазм.
– Тут только десять. Магазины еще есть?
– Только этот.
– Жаль. Этим только застрелиться. Спасибо, нет.
Пожав плечами, он протянул механизм обратно.
– Как хочешь. Иногда и застрелиться не помешает, – ободрив себя этой мыслью, я засунул «Глок» обратно. – А что у нас по твоим калибрам? – Я поднял голову к надкабинному монстру.
– Двенадцать и семь, осталось двадцать семь штук. Предыдущий владелец был расточителен.
– А «ПК»?
– «ПКМ», – возмущенно поправили меня.
– Ой, простите, пожалуйста.
– Полторы ленты.
– Ясно. Отлить, попить?
Желания никто не выразил. Я напялил темные очки.
– Тогда убираем стол и прошу в салон.
Господа, извлекая окуляры, полезли по местам. Саша – в кузов.
– С богом, мужчины. Понеслась.
После речки проселок ощущался трассой – пикап пер, как носорог по прерии. Шли под восемьдесят – больше газа, меньше ям. Подвеска глотала все, главное – чтоб не сдуло пулеметчика.
Шум ветра в ушах, мелькание близких скал и склонов, мрачные тенистые ущелья. Через час езды горы разбежались – на открывшейся равнине колышущимся миражом обрисовалась цель – неровная зубчатка высотных домов, окруженная низкорослыми предместьями. Пикап клюнул носом, тормозя.
Ну вот, до Санталии, считай, добрались. Осталось въехать.
Среда. День, 17.00.
Иван протянул руку к приборке, включив радио. Голоса на арабском, обрывки восточных мелодий. Пара станций давала рок.
– Новостей нет, – оставив волну с местной попсой, констатировал ярославец.
Бух поерзал.
– Большинство так называемых новостей – сплетни. Юноша, выключите эту лабуду.
– Музыка же?! – удивился водитель.
– Во-первых, это – не музыка. Во-вторых – музыка рождает эмоции и убивает мысли, – наставительно изрек Майкл. – А поразмыслить сейчас не помешает.
– О чем? – хмыкнул «диджей».
– О безопасной доставке в аэропорт наших задниц.
– Ладно. – Иван выключил «помеху» и, вытянув из бардачка карту, мстительно сунул ее под нос «мыслителю»: – Думай.
– Спасибо, юноша, – бух был непробиваем. – Итак, что мы имеем?
Мы имели жмущийся к побережью город-миллионник. Длиннющее шоссе вдоль побережья и другое, со стороны материка, образовывая подобие «Т», разрезали сей пирог натрое. Городская речка, имевшая «пьяный вид» по причине общей извилистости, вносила диссонанс в относительно строгую геометрию восточного мегаполиса. Наша «партизанская тропа» примыкала к трассе со стороны материка, воссоединяясь с ней километра через четыре. Сам город, очерченный полукругом окружной, начинался еще через километр после «смычки». Аэропорт, обозначенный силуэтом самолета, торчал на противоположной окраине. Выбор маршрутов ограничивался двумя вариантами – город или огород. О конфигурации линии фронта карта, к сожалению, умалчивала.