Личный счет. Миссия длиною в век (Ерпылев) - страница 182

«Врешь, не возьмешь! Ты хотел, чтобы я именно сюда повернул!»

Он еще раз изменил направление, а потом, хитро улыбаясь чему-то, еще и еще раз. Километр за километром «травы» ложился под начинающие ныть от усталости ноги, но ничего не изменялось.

И он сдался.

– Что тебе нужно? – запрокинув голову к серому небу, закричал он во все горло. – Зачем все это? Я не понимаю цели! Дай знак! Хотя бы намекни, чего ты хочешь!

Он стоял, крохотный, словно букашка посреди футбольного поля, и орал, срываясь на визг, в равнодушное небо, словно манны небесной ожидая ответа.

И ответ прозвучал.

Молния, прямая и похожая на луч света, сорвалась с темного неба и ударила в степь. Далеко или близко – понять было невозможно: ориентиров не было. Александр ожидал, что от нее сейчас вспыхнет сухая «трава», что прогремит гром, но ничего не происходило. Бесшумная световая спица сияла, притягивая взгляд, словно над этим местом в тучах образовалось отверстие, через которое бьет солнечный свет.

Она звала к себе, и ему ничего не оставалось делать, как прислушаться к этому зову…

Сначала спица превратилась в стержень, а потом – в столб ровного, не слепящего и ничего не освещающего вокруг белого пламени. Мужчина, едва передвигая уставшие ноги, шел к нему, не в силах оторвать взгляда от растущей в ширину и ввысь световой колонны, а в душе его поднималась полузабытая радость. Та самая радость из непонятного сна. И столь всеобъемлющей она была, столь сильно боялся он, что свет, льющийся с небес, сейчас исчезнет, что, сам не замечая того, забыв про боль в измученном теле, про отнимающиеся от усталости ноги, все ускорял и ускорял шаг, пока не побежал.

А столб света уже закрывал большую часть горизонта. Струящийся, будто бесконечная река, текущая из облаков, бесшумно зовущий к себе. И Саше уже было видно, что там, за чуть колеблющейся границей сияния, трава наливается изумрудным светом, небо – июльской синевой. Там была жизнь. Островок жизни в этой чужой, мертвой, пугающей степи.

Он несся, хохоча во все охрипшее горло, по лицу его неудержимо текли слезы, а душу распирало огромное, по-детски бесконечное счастье. Он снова был малышом, потерявшимся было в магазине, полном непонятных вещей, и вдруг увидевшим маму. Он снова был восторженным юношей, уже разуверившимся, что любимая придет на свидание, и завидевшим вдали знакомый силуэт. Он был уставшим путником в безводной пустыне, наткнувшимся на оазис.

Он был странником, наконец вернувшимся домой…

Еще несколько шагов, и он растворится в бесконечном счастье без остатка…