– Коварство? Да, коварство. Но императором стал не только мой правнук, но и ваш сын. Причем императором законным, имеющим на это право согласно праву крови. А ваша смерть освятила его правление, дала ему право отомстить за вас и тем самым надолго очистить дорогу себе от тех, кто желал оспорить его право на управление Россией. Нет, мстить будет не он лично – он выше этого. Отомстят за вас другие, в том числе и тот, что привел вас и его к трону.
– Президент, – несмотря на переполняющие его гнев и чувство несправедливости, мужчина чувствовал правоту собеседника. – Разве он…
– Он будет верным защитником Сережи до его совершеннолетия. И хорошим наставником, учителем, опекуном. И, когда настанет пора, отойдет в сторону. Он мне это обещал.
– Он был в курсе?
– Да. Это наш с ним общий план.
– Вы все меня предали… – махнул рукой Саша, отворачиваясь.
– Есть такое понятие: ложь во благо… – задумчиво проговорил граф; сейчас они сидели за столом в «библиотеке» Ланского, и Саша не знал, как он сюда попал. – Мне пришлось это сделать, поймите. Династия Романовых начиналась помпезно, а завершилась кровью. Ну да, и сам Николай Александрович, и его жена, цесаревич и его сестры – все стали святыми великомучениками. Вы хотели бы, чтобы новая династия началась и закончилась вашей гибелью и гибелью вашей семьи?
– А разве не вы придумали заговор?
– Я лишь направил его в нужное русло. Ваши враги охотно приняли в нем участие. И просчитались. Не знаю, что с ними сейчас – тащат ли их уже на плаху или заточают навеки, но теперь уверен в одном: династии быть. И дай бог, если она просуществует триста лет, во славу России и на зависть остальному миру. Династия, начавшаяся с царя-великомученика, просто обязана существовать долго. Русский народ жалостлив, и теперь на стороне Сережи симпатии даже тех, кто, подобно вам, отравленный столетием безцарствия, сомневался в необходимости монархии на Святой Руси. Теперь он поистине всенародный монарх…
Разговор двух людей, теперь ставших поистине равными, длился долго.
– Ну что же – пора и честь знать, – поднялся, наконец, на ноги ротмистр. – Пойдемте, Саша.
– Куда? – встрепенулся тот. – Разве мы не…
– Нет, здесь мы не останемся, – покачал головой Ланской. – Все это – уже не наше. Не ваше и не мое. Пойдемте.
Он взял Александра за руку, и они понеслись вверх, словно на скоростном лифте.
– Куда мы?
– Увидите сами…
Саша внезапно осознал, что они уже не в «кладовой памяти». Их окружала чернота. Не похожая на виденную много раз в портале черноту космоса, хотя пустота вокруг была полна звезд, галактик и туманностей. Пространство было ограничено внизу огромной, уходящей в стороны, насколько хватало взгляда, плоскостью – именно плоскостью, поскольку не было видно никаких признаков кривизны этой бескрайней поверхности, разбитой на правильные шестиугольники, будто пчелиные соты. А вверху… Над головой сияло нечто тоже огромное – ярко-зеленая туманность или галактика, светящаяся мирным, приглашающим светом светофора, разрешающего переход через дорогу. Дорогу в вечность.