– Мы должны трижды поклониться на восток и сказать: « Му… му.. мутароб».
– Да, да, что-то в этом роде, – сказал калиф.
Они повернулись лицом к востоку и так усердно стали кланяться, что их длинные клювы, точно копья вонзались в землю.
– Мутароб! – воскликнул калиф.
– Мутароб! – воскликнул визирь.
Но – горе! – сколько ни повторяли они это слово, они не могли снять с себя колдовство.
Они перепробовали все слова, какие только приходили им на ум: и муртубор, и мурутор, и мурбурбур, и муртурбур, и мурубрут, и мутрубут, – но ничего не помогало. Заветные слова навсегда исчезли из их памяти, и они, как, были, так и остались аистами.
III
Печально бродили калиф и визирь по полям, не зная, как бы освободиться от колдовства. Они готовы были вылезти из кожи, чтобы вернуть себе человеческий вид, но все было напрасно – аистиная кожа вместе с перьями крепко приросла к ним. А вернуться в город, чтобы все видели их в таком наряде, было тоже невозможно. Да и кто бы поверил аисту, что он – сам великий багдадский калиф! И разве согласились бы жители города, чтобы ими правил какой-то длинноногий, длинноносый аист?
Так скитались они много дней, подбирая на земле зерна и вырывая корешки, чтобы не ослабеть от голода. Если бы они были настоящие аисты, они могли бы найти себе что-нибудь и повкуснее: лягушек и ящериц тут было сколько хочешь. Но калиф и визирь никак не могли смериться с мыслью, что болотные лягушки и скользкие ящерицы – это самое лучшее лакомство.
Одно было у них теперь утешение – они могли летать.
И они каждый раз летали в Багдад и, стоя на крыше дворца, смотрели, что делается в городе.
А в городе царило смятение. Шутка сказать – средь бела дня исчез сам калиф и его первый визирь!
На четвертый день, когда калиф-аист и визирь-аист прилетели на багдадские крыши, они увидели торжественное шествие, которое медленно двигалось ко дворцу. Гремели барабаны, трубили трубы, пели флейты. Окруженный пышной свитой, на коне, убранном парчою, ехал какой-то человек в красном золототканом плаще.
– Да здравствует Мизра, властитель Багдада! – громко выкрикивали его приближенные.
Тут калиф и визирь переглянулись.
– Теперь я все понимаю! – печально воскликнул калиф. – Этот Мизра – сын моего заклятого врага, волшебника Кашнура. С тех пор как я прогнал Кашнура из дворца, он поклялся отомстить мне. Он и торговца подослал, чтобы избавиться от меня и посадить на мое место своего сына.
Калиф тяжело вздохнул и замолчал. Визирь тоже молчал, повесив нос.
– Все-таки не стоит терять надежду на спасение, – сказал наконец калиф. – Летим, мой верный друг, в священный город Мекку, быть может молитва вознесенная аллаху, снимет с нас колдовство.