Я не хотела надевать обратно свою одежду, поэтому направилась к его большому шкафу, решив накинуть одну из его рубашек. Наклонившись, я схватила одну с вешалки. Ну, во всяком случае, я попыталась это сделать. Одна сторона рубашки застряла, и чем больше я пыталась вытянуть ее, тем больше, казалось, она хотела остаться там, где и была. Я решила резко выдернуть ее ко мне. Но не только рубашка оказалась на свободе, я задела также что-то еще. Я отскочила назад, поскольку что-то упало на пол и ударилось об мою ногу.
Проклятье. Он, наверное, подумает, что я шпионила. Мне было любопытно, конечно же, но было неправильно шарить в его личных вещах. Наклонившись, я потянулась к упавшему предмету и поняла, что это была папка, содержание которой разлетелось по всему полу шкафа. Это, казалось, были фотографии, но я не могла быть уверена, потому что все они лежали картинкой вниз. Собрав все как можно быстрее, я заметила что-то знакомое, написанное на изгибе папки.
Это было мое имя.
Странно.
Сделав глубокий вдох, я попыталась оттолкнуть внезапное тревожное чувство, пронесшееся сквозь меня. Половина моего мозга говорила мне положить все на место, не глядя. Но другая часть убеждала меня взглянуть и не проигнорировать то, что было перед моими глазами.
Конечно же, мое любопытство победило.
Я быстро наклонилась и схватила несколько фотографий. Все еще немного сомневаясь, я сделала глубокий вздох, досчитала до трех, выдохнула и перевернула изображения, чтобы взглянуть на них.
Стараясь изо всех сил объяснить то, на что смотрела, я изучала каждый из них. Не было никакого объяснения. Волнение охватило меня, угрожая украсть мое дыхание.
В дрожащих руках я держала свои фотографии. Их было, по крайней мере, сотня в общей сложности. За прошедшие восемь лет или около, до того, как я переехала в Сиэтл.
Фотографии приходящей и уходящей меня из дома, который я делила вместе с бабушкой; фотографии на моей работе в книжном магазине; фотографии того, как я заправляюсь, делаю покупки и даже тусуюсь с друзьями.
Список продолжался и продолжался.
Была одна фотография, которая очень привлекла мое внимание. Это была я, выходящая от своего терапевта, выглядящая избитой и эмоционально истощенной. Пока мое сердце набирало скорость, кое-что меня осенило. Все эти снимки были сделаны после инцидента. Чтобы быть уверенной, я просмотрела их все снова, но вывод был таким же.
Ни один из них не был сделан до того, как моя жизнь изменилась навсегда.
Мой мозг погрузился в то время, когда я была очень беззаботным и доверчивым человеком. Я всегда искала и верила в хорошее в людях, часто игнорируя предупреждающие знаки, которые должны были быть очевидными для меня. Даже при том, что я пережила трагедию в начале своей жизни, потеряв маму, я все еще жила под крылышком. Я верила, что у всех была любящая бабушка, как и у меня. Я верила, что все были честными, любящими, добрыми и щедрыми, просто потому, что именно так меня воспитали. Я была воспитана быть доброй к другим, помогать, чем могла, когда они нуждались. Я жила в пузыре, защищавшем от жестокости окружающего мира. Раньше я была благодарна за такую наивность, но, в конечном счете, она и разрушила мой охраняемый образ жизни.