– Чтобы не забыть, какое платье надеть сегодня, – пояснила она.
На обед в честь подсвеченных разноцветными огнями фонтанов на площади Согласия, который давался в ресторане Эйфелевой башни, она явилась, выкрасив ногти фосфоресцирующей краской, и теперь благосклонно принимала комплименты Гая по поводу скромной пелерины из серого бархата. Только гораздо позже, между балтийской сельдью и ромовым мороженым с изюмом, она призналась:
– Удивительно, что вы ее не узнали. Это юбка, которую я носила вчера.
Прошло целых три недели, прежде чем девушка поняла, что успех сражения еще не означает окончательной победы. Главной цели она не достигла. Вместо шумного скандала на ее эскапады взирали с улыбкой. Корри принимали повсюду, а ее эксцентричность снисходительно прощалась. От нее даже ожидали подобных выходок. La folk anglaise, сумасбродная англичанка, что с них возьмешь! И когда она появлялась в комнате, никто уже больше не поднимал брови. Теперь наконец до Корри дошло, почему Гай не так уж и старался укротить ее, – слишком хорошо он знал общество, в котором вращался, понимал, что нужно относиться к нему с пресыщенным равнодушием, как к породистому коту, пока тот не вскарабкается к тебе на колени и не начнет ласкаться.
Однако были и удачные моменты. Как-то на балу хозяйка дома совершенно растерялась, увидев, что платье Корри состоит исключительно из нескольких цветных шарфов, скрепленных между собой серебряными сережками, а на приеме в честь лауреата Гонкуровской премии, известного французского писателя, герой дня не отходил от англичанки, так что его пришлось отрывать едва ли не силой.
Зато она честно выполняла свои обязанности и неусыпно охраняла подопечного от посягательств противоположного пола. Корри прекрасно видела, какое внимание привлекает Гай, замечала кокетливые взгляды молодых женщин и понимающие – дам постарше.
По-видимому, знакомство последних с месье де Шардонне не ограничивалось только дружбой.
Кроме того, наиболее назойливых претенденток на чувства Гая она отпугивала какой-нибудь ехидной фразой, предназначенной исключительно для его ушей. Один вид девушки, приближающейся к «сопернице» с воинственным блеском в глазах, действовал на несчастных лучше любых угроз.
Особенно ее забавляли попытки докопаться до сути их отношений. Корри с огромным удовольствием разыгрывала роль падшей женщины, и как-то после очередного приема, попрощавшись с хозяином, испанским скульптором, Гай шепнул ей:
– Давайте дадим им пищу для сплетен!
С этими словами он картинно сжал ее в объятиях. Девушка инстинктивно замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но вовремя заметила лукавые искорки в глазах Гая.