— О Боже, она в порядке? — спрашиваю я, чувствуя себя застигнутой врасплох.
— Нет. Ты должна приехать и увидеться с ней прямо сейчас.
Он замолкает, как будто размышляет о чем-то.
— Возьми кабриолет своей матери, он в гараже.
— Хорошо, я сейчас оденусь и приеду.
Я бегу в свою спальню, бросая конверт на кровать, открываю шкаф, чтобы найти что-нибудь из моей старой одежды. Не могу поверить, что это происходит на самом деле!
Я чувствую себя полностью оцепеневшей, пока открываю двери гаража и сажусь на сиденье ее старого любимого кабриолета. Мне кажется, что, в конце концов, все неважно. Разногласия, обиды или маленькая вмятина, сделанная моей сестрой на переднем крыле. Дерьмо, мне нужно позвонить ей. Я прокручиваю свои контакты и набираю ее.
— Я только что разговаривала по телефону с папой, — говорит Дарла, даже не поздоровавшись.
— Ладно, я просто хотела убедиться, что ты знаешь, — отвечаю я, пытаясь быть сильной. — Мы вчера очень хорошо поговорили.
— Здорово. У нас с мамой около месяц назад состоялся разговор, когда дети и я были дома, — она делает паузу, как будто ее застали в середине какого-то дела. — Я собираю ребят, и мы выезжаем. Мы будем там где-то через час.
— Ладно, езжай осторожно, — говорю я ей, зная ее послужной список.
— Увидимся в больнице.
— Пока, — говорит она, прежде чем на линии воцаряется тишина, и мысли вновь наполняют мой разум. Не могу поверить, что это происходит. Я так рада, что вчера приехала домой. Я бы никогда не простила себе, если бы не получила шанс поговорить с ней в последний раз. Я заезжаю на пустое парковочное место и бегу в больницу.
— Мэгги Грейсон, — говорю я администратору, почти задыхаясь.
— Номер одиннадцать, в конце зала, — сообщает мне она, и в ее глазах видно сострадание. Я уверена, что она, сидя в этом кресле, видит немало боли.
— Она не спит? — спрашиваю я отца, встретившись с ним в дверях.
— Да, она хочет тебя видеть.
Слезы тут же вырываются из моих глаз, как только я вижу ее на больничной койке. Она выглядит такой уставшей и слабой.
— Ладно, милая, — шепчет она, закрывая глаза, как будто сопротивляется своим собственным слезам. — Мне жаль, что мы не доберемся до ручья.
Мое тело сильно трясет, я начинаю разваливаться на части. Хотя она и не самая любящая мама в мире, но у нас действительно с ней было много хороших моментов.
— Все хорошо, я просто хотела провести еще один день рядом с тобой, — мне удается прошептать ей.
— У нас с тобой много хороших воспоминаний, — говорит она, а слезы катятся по ее щеке. — Я хочу, чтобы ты развеяла мой пепел под большим дубом.