! Я скатываюсь по кровати и протягиваю к ней руку, поднимая Мэнди на ноги, хватаю одеяло и тяну его на пол.
— Я так больше не могу!
Опускаю ее на спину, и продолжаю то, на чем мы остановились, предоставляя ей свою длину на жестком деревянном полу.
— Так гораздо лучше, — стону я, действительно ощущая ее под собой и получая полную отдачу от каждого движения внутри нее.
Я чувствую прилив вожделения, когда я начитаю трахать ее с интенсивностью, которая соответствует тому, что я чувствую с тех пор, как увидел ее в аэропорту.
Мэнди
Прикосновение, запах и ощущение Трея в сочетании с чувством, что нам сошло это с рук, посылает меня в самое возбужденное состояние, какое было в моей жизни. То, как он занимается со мной любовью, не оставляет во мне никаких сомнений, что уровень его страсти равнозначен моему. Каждый его удар является твердым, но плавным, эротическим, но заботливым ... это полное совершенство.
Мои губы тянутся к его, и мы вовлечены в длительный поцелуй, пока Трей продолжает увеличивать интенсивность каждого удара. Электрический импульс пронзает мое тело, и я крепко целую его, стремясь показать уровень страсти, что горит внутри меня. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя такой желаемой, сексуальной… живой.
— О, Боже! — ахаю я, когда он немного смещается и начинает вбиваться в меня под правильным углом. Любые мысли о Пегги, или ком-то другом, кто может услышать нас, удаляется из памяти и заменяется чистым электрическим импульсом, который исходит от абсолютной глубины моего существа.
— Прямо там... не останавливайся... пожалуйста, не останавливайся!
Я ловлю себя на том, что кричу.
Он продолжает толкаться в меня бедрами, одновременно накрывая мои губы своими, чтобы заглушить мои крики. Я не могу выразить свои чувства словами. Он — это все, что я хочу прямо сейчас, и я хочу, чтобы он не останавливался. Трей ведет меня в туда, где я никогда не была ни сексуальном плане, ни в физическом, и мне не терпится увидеть, что лежит за пределами текущего момента.
— Я люблю тебя,— стонет он, как только начинает входить глубже и сильнее, чем раньше, обрушив свои губы на мои.
Я чувствую его пот, смешивающий с моим, пока он прижимает мои руки к полу и вбивается в меня длинными, жесткими ударами, которые посылают нас обоих в забвение с явной нехваткой кислорода.
— Святое дерьмо, — восклицает он, падая рядом со мной и хватая ртом воздух. — Извини, я немного увлекся.
— Это было прекрасно, — заверяю я его, целуя со страстью, равной той, что он даровал мне.
— Я тоже тебя люблю,— говорю я ему, несмотря на то, что он сделал свое заявление в запале.