Хотя Эссейл не собирался заставлять мужчину ждать до самой смерти.
Входя в здание, он держал пистолет высоко поднятым, а взгляд — острым.
Он застыл от увиденного внутри,
Прямо возле открытой двери валялась отрезанная мужская рука, будто послужив своей цели, сейчас она не представляла никакой ценности. Тело, к которой она раньше была прикреплена, валялось рядом… нет, у этого трупа было две руки… а вот узнаваемого лица не было.
Значит, в доме был, как минимум, еще один труп.
Очевидно, его Марисоль боролась за свою свободу, как банши.
Обойдя открытое пространство, он не заметил ничего, представляющего ценность или интерес… или место, где можно держать пленника. Но в дальнем углу была лестница, ведущая на нижний уровень.
Он еще раз проверил пленного. Бенлуи все еще извивался на снегу возле главной двери, его темные глаза были открыты и неровно моргали, верхняя губа была приподнята, фарфоровые коронки сверкали в уличном свете.
Лучше захватить его с собой.
Эссейл подошел к нему и рывком поднял его на ноги. Когда Бенлуи не смог устоять на своих двоих, это был секундный вопрос протащить его сто сорока футовую тушу через комнату. Потом вместе они спустились по лестнице.
Бесполезные ноги Бенлуи волочились по полу подвала, отскакивая словно мячики.
И вот где было зло.
Подвал представлял собой одно открытое помещение с тремя камерами и стеной ужаса. Одна из клеток была занята. На полу на спине лежал мужчина с обезображенным лицом и шеей, безжизненно уставившись… ну, будем надеяться, на ад. Правая рука была вытянута за решетки, и окровавленный обрубок предполагал, что именно у него отрезали ту кисть.
На мгновение Эссейл ощутил, как сердце уколола печальная гордость. Марисоль вытащила себя. Не важно, что они сделали с ней, или как мало сил у нее оставалось, Марисоль одержала верх над пленителями, поставив их не просто на колени — отправив в могилу…
В этот момент он понял, что пропал.
Он влюбился в эту женщину… и, воистину, это ненормально — испытывать такие чувства во время жестокости и резни, но таково его сердце.
И представив Марисоль, прикованной к той грязной бетонной стене, он рассвирепел почти до полного безумия, панический страх, словно стадо буйволов, пронесся по его телу, тысячи копыт доводили его до сумасшествия.
Развернув Бенлуи, он обнажил клыки и зашипел как вампир, коим и являлся…
Несмотря на ранение, наркоторговец в ужасе отшатнулся.
— Мадре Диос!
Эссейл наклонился поближе к лицу мужчины.
— Вот уж точно! Я кошмар, пришедший по твою душу!
На стене висела всего одна цепь. Вторая лежала на полу внутри закрытой камеры, кровь на звеньях указала, каким орудием убийства воспользовалась Марисоль.