Вот это мысль.
— Нет.
— Они нацелились на наших родителей.
Трэз снова сел, и в этот раз без посторонней помощи. Дерьмо. Ему стоило ожидать это от с'Хисбэ, но…
— В смысле?
— А ты как думаешь? — Брат сместил почесывания с черных кошачьих ушек на подбородок. — Они начнут с нее.
Он потер лицо.
— Господи Иисусе. Я не ожидал, что верховный жрец будет таким…
— Это не он. Не-а. Он был вторым по списку, кто посетил меня прошлой ночью.
— Который час? — Хотя, по крайней мере, он видел в окне, что стояла ночь, и это частично ответило на вопрос. — Почему ты не разбудил меня сразу как вернулся домой?
— Я пытался. Трижды. Я собирался послать за реанимационной тележкой, если бы ты не очнулся и в этот раз.
— Так что сказал верховный жрец?
— Нам стоит беспокоиться о с'Эксе.
Трэз опустил руки. Смотря на своего брата, он знал, что, скорее всего, ослышался.
— Кто, прости?
— Не думаю, что такое имя нуждается в повторении.
— О, Боже. — Какого черта королевский головорез нанес визит его брату? С другой стороны… — Они на полном серьезе решили поднять ставки, да?
айЭм сел на край кровати, матрас прогнулся от его веса.
— Трэз, мы в тупике. Никаких больше притворств и уговоров. Пряники закончились, сейчас они возьмутся за кнут.
Подумав о своих родителях, Трэз едва ли вспомнил их лица. В последний раз он видел их… ну, этого он тоже не мог припомнить. Но что помнится кристально четко? Покои, в которых они жили. Всюду мрамор. Золотые светильники. Шелковые дорожки. Куча слуг. На лампах развешаны украшения для создания отблесков.
Они начинали в иных условиях… и это тоже он хорошо помнил: он родился в скромной двухкомнатной квартирке на периферии… по нормальным стандартам вполне неплохой.
Даже рядом не стояло с тем, что они получили, продав его будущее.
А после этого? Пока они улучшали свою жизнь, получая лучшее из лучшего? Его отправили на воспитание королевскому персоналу, оставили одного в белой комнате. Только когда он много дней подряд отказывался пить и есть, к нему отправили айЭма.
С этого началось нарушение порядка. И с тех пор, каким-то образом, айЭм взял ответственность за то, чтобы он продолжал двигаться вперед.
— Помнишь, когда мы видели их в последний раз? — услышал он себя.
— На вечеринке. В честь королевы.
— О… точно. — Их родители сидели с Первородными Королевы, как их называли.
В первых рядах. Улыбаясь.
Родители не обратили внимания на него или айЭма, когда они с братом вошли, но в этом не было ничего необычного. Проданный однажды, теперь он принадлежал королеве. И, призванный стать дипломатом в их отношениях, айЭм тоже больше не принадлежал им.