— О, Господи…
Престолонаследие.
Его отец изучал законы о порядке наследования престола.
Сэкстон, услышав голоса, поднял голову. В комнате они были громче, но все равно приглушенными еще одним набором дверей напротив.
Какая бы то ни была встреча, она происходила в личном кабинете его отца.
Весьма необычно. Мужчина никогда и никого не пускал туда… клиентам вообще не позволял приходить в дом.
Серьезное дело… и Сэкстон не был глуп. Глимера плела заговор против Рофа, и его отец, очевидно, был в этом замешан.
Незачем заботиться о следующем наследнике престола, только если они собирались свергнуть действующего правителя.
Он обошел стол и осмотрел каждую открытую страницу. Чем больше он видел, тем больше нарастала тревога.
— О… дерьмо, — пробормотал он редкое для себя проклятье.
Это плохо. Очень плохо.
Звук открываемой двери в кабинет придал ему энергии. На бешеной скорости он рванул назад в приемную для дам и закрыл за собой панели.
Он смотрел на картину Джона Сингера Сарджента над камином, когда дворецкий назвал его имя пару минут спустя.
— Он примет вас сейчас.
Незачем разбрасываться благодарностями. Он просто последовал за додженом и его неодобрением… и приготовился получить еще больше последнего от собственного отца.
Как правило, он ненавидел приезжать в этот дом.
Но не сегодня ночью. Этой ночью у него была цель важнее, чем противостоять тому, что, без сомнений, станет очередной попыткой его отца пристыдить сына и вернуть в лоно гетеросексуалов.
***
Мууууууууууууур.
Трэз нахмурился, услышав шум. Приоткрыв один глаз, он увидел брата, стоявшего над его кроватью, с черным котом Бу на руках, ледяные глаза сузились от неодобрения.
Глаза его брата, а не кота.
— Ты еще одну ночь проводишь ничком на спине, — выплюнул айЭм.
Это не вопрос, так зачем заморачиваться с ответом?
Трэз со стоном попытался сесть и уперся на руки, силясь выпрямиться. Очевидно, пока он был без сознания, весь мир превратился в хула-хуп, и сейчас кольцо затягивалось вокруг его шеи.
Проигрывая сражение, он рухнул на спину.
А его брат все стоял там, и он понял, что это — сирена, которая должна вернуть его к реальности. Но тело оставалось без сил.
— Когда ты в последний раз кормился? — спросил айЭм.
Он отвел взгляд, избегая вопроса.
— С каких пор ты полюбил животных?
— Ненавижу этого гребаного кота.
— Охотно верю.
— Ответь на мой вопрос.
Тот факт, что он не мог даже подумать о том, когда он… не-а, чистый лист.
— Я пошлю кого-нибудь, — пробормотал айЭм. — А потом мы с тобой поговорим.
— Давай поговорим сейчас.
— Зачем? Чтобы ты потом притворился, что не расслышал меня?