Она хотела, чтобы они оба были обнажены, пока он пьет из ее вены.
Но не было других движений. Трэз прижал ее под собой, и чувство неудовлетворенности усилило зародившийся голод, отказ в том, чего она хотела, подстегнул нужду. Надавив на его ладони, она ничего не достигла, ее сила была несравнима с его.
— Больше, — простонала она, выгибая спину вверх, ее груди болезненно напряглись, сердце гулко билось под ребрами.
Каждый глоток у ее горла, из ее вены, все приближало ее к некоему обрыву… и никогда еще она не хотела упасть так отчаянно. Хотя Селена не знала, где приземлится, она не думала, что может подняться так высоко и не разлететься на осколки.
Она ошибалась.
Но потом он остановился.
Он выругался и, кажется, Трез с огромным усилием едва смог оторваться от нее… но даже тогда, он не далеко ушел от ее шеи. Клыки оставались в ее коже, и он долго держал голову опущенной, пока не начал зализывать ранки, закрывая их.
Это не может так закончиться, судорожно думала Селена. Это не может…
— Прости, — сказал он грудным голосом.
— Прошу… прошу, не останавливайся… — шептала она хрипло.
Ее слова заставили Трэза поднять голову. И, дражайшая Дева в Забвении, он был великолепен. Пухлые губы приоткрыты, черные глаза блестят, на щеках выступил румянец, он был одновременно пресыщен и все еще голоден, животное и мужчина были лишь отчасти удовлетворены.
И она прекрасно понимала, какое блюдо трапезы они пропустили.
Но когда она потянулась к нему, ее руки сжали в железной хватке.
— Возьми меня, — молила она. — Внизу… ты нужен мне там…
— Господи Иисусе, — выдавил он, отскочив от нее, буквально спрыгнув с кровати.
Оказавшись на ногах, он, словно потерял координацию, но потом устремился в ванную и закрыл за собой дверь.
Холод обжег ее тело. И не потому, что его тело больше не укрывало ее. Дело в стыде. Смущении.
Но как она могла ошибиться?
На то, чтобы сесть ушло две попытки. А потом она, наконец, оторвалась от подушек, поправила взлохмаченные волосы и свела полы мантии. Повернувшись, Селена посмотрела на место, где только что лежала. Ее кровь ярко-красным цветом окрасила белые простыни.
Из проколотых ранок на запястье все еще шла кровь.
Позаботившись о проколах собственным языком, она спустила ноги с кровати. Они были слишком слабыми, чтобы удержать ее вес, но иного выхода, кроме как воспользоваться ими, не было.
Подойдя к закрытой двери в ванную, Селена положила руки на панели. Даже находясь по другую сторону, она слышала тяжелое дыхание Трэза.
Открыв рот, Селана собиралась извиниться за свою дерзость и уйти, она сделала глубокий вдох…