– Дина, ты как?
И Динка узнала папу Сережу.
Они сидели на кухне у Люфучинь-Поповых, Соня все еще плакала и никак не могла остановиться. Тетя Анюта держала ее на коленях, как маленькую, гладила по голове. Андрей с Олегом шумно пили чай. У Андрея под глазом светился синяк, губа была разбита в кровь. Лицо у Сони опухло от слез, стало некрасивым, чужим. Динку мама тоже посадила на колени. Наверное, потому, что табуреток на кухне было мало. Динка ведь не плакала. Ни одной слезинки не выдавила из себя, хотя лицо жгло до сих пор и глаза резало.
– Сволочи, сволочи, – повторяла тетя Анюта, и Соня тогда плакала сильнее.
Их папа вместе с папой Сережей ушли в полицию. И Даньку Богомола с собой взяли. Оказывается, это он за помощью побежал, а по дороге встретил Олега и папу Сережу. Соня вдруг замолчала, выпрямилась и сказала:
– Я не хочу быть китайкой. Поменяйте мне фамилию.
На кухне стало тихо. Даже Андрей, который с шумом из-за разбитой губы втягивал чай, замер, и чай полился обратно в кружку.
– Угу, и пластическую операцию ей сделайте, – сказал он, а Олег взорвался:
– Хочешь как они, да?
– Что «как они»? – испугалась Соня.
– Не хочешь быть китаянкой, значит, будешь как они? Гнать нас отсюда, бить, «Россия для русских» кричать?
Соня молчала.
– Что ты такое говоришь, Олег? – начала мама Катя.
– А что не так? – тут же взвился Олег. – Если для человека не все равно, какая национальность, даже если он налысо не бреется, он все равно как они, даже хуже!
– Сам ты как они! – закричала Соня, и Динке показалось, что Олег ее сейчас ударит. Но тетя Аня встала и увела Соню в комнату. Мама Катя тоже встала, сказала тихо:
– Мы пойдем, наверное… Олег, ты зря на Соню. Она храбрая и умная. Она просто маленькая еще и не понимает.
Вечером вдруг поднялся большой ветер. Динка открыла форточку и стояла, дышала ветром. Он нес весну. Динка смотрела на город внизу, весь в огнях, и думала: все, что сегодня случилось, немножко похоже на тот день, летом, когда вырубили ее круглую поляну. Так же мужчины ушли вести свои мужские разговоры, так же все напряженно молчали, так же горько было и безысходно. Вдруг в соседнем доме погасли все окна и фонари у подъездов. А потом и у них в квартире тоже.
– Ма-а-ам! – крикнула Динка. – Свет отключили?
– Кажется, да… Сейчас позвоню в службу.
– В соседнем доме тоже.
– Ну, значит, надолго…
Мама подошла к Динке, тоже подставила лицо ветру. Динка обняла ее за шею крепко-крепко. Спросила:
– Мам, а я черномазая?
Мама молчала.
– Один меня сегодня так назвал. Я тоже китайка?
– Китаянка, – машинально поправила мама. – Нет, Дина, у тебя, скорее всего, кавказские корни. Не знаю, какие точно. Может, грузинские или чеченские, может, дагестанские…