Мечта смертных (Райс) - страница 142

Рагон хотел отвернуться, но заставил себя смотреть дальше, и тут же пожалел об этом. Ужас сковал его. Он увидел Гувейна окружает тьма и кто-то выхватывает его у него из рук. Он крепко прижимал ребёнка к себе, но тот неумолимо исчезал в объятьях самой могущественной силы, с какой ему приходилось сталкиваться.

Рагон не мог больше этого выносить. Тяжело дыша, с громко бьющимся сердцем, он отвернулся, и посмотрел на Гувейна, притихшего у него на руках. На теле Рагона выступил холодный пот. Он не понимал ничего из увиденного, и это было самое страшное пророчество в его жизни.

Рагон поспешил уйти подальше от стержня и побежал в другой конец острова своими длинными колдовскими шагами: первый был десять футов, второй – сто, третий – двести, и знакомый пейзаж мелькал у него перед глазами, пока он не добрался до противоположной стороны.

Он стоял на краю скалы, думал о своих видениях и смотрел на небо, на горизонт. Кристалл показал, что врага следует ждать оттуда.

Рагон всё смотрел и смотрел на тёмные тучи, сгущавшиеся вдали, но ничего в них не замечал. Возможно, пророчество было ложным? В конце концов, кто мог напасть на Рагона? Как Гувейна, самого могущественного ребёнка на земле, могли у него забрать? Но он вынужден был признаться себе, что и сам ощущал близость тьмы.

Он разглядывал небо и размышлял о своей судьбе, потеряв счёт времени, когда худшие из его страхов начали сбываться. На горизонте возникло облако чумы, армия демоном и прочей нежити неслась по воздуху к его острову. Он сразу понял, чья это работа, и какой тёмный властелин за этим стоял.

Твари спускались всё ниже и ниже, и он сразу понял, что видение ему не солгало. Его остров будет разрушен. Гувейна заберут. Он сам погибнет. Мир погрузится во тьму. И он никак не мог это предотвратить.

Он изо всех сил прижал Гувейна к себе, желая побыть с ним ещё хоть пару секунд, прежде чем он потеряет его навсегда. Но судьба была неумолима. И он знал, что ни он, ни кто-либо другой, не в силах был её изменить.

Он умрёт здесь сегодня – в этом он не сомневался, но всё равно будет драться. Он глубоко вдохнул, крепче ухватил Гувейна, поднял свой посох и приготовился к битве.