Дариус стоял посреди покрытого грязью внутреннего двора, окруженного высокими каменными стенами, по периметру которого выстроились имперские стражи, и дрался со своим учебным партнёром. Пот щипал ему глаза, пока он изо всех сил размахивал тяжёлыми дубинками в обеих руках, а его противник – раб неизвестной Дариусу расы с зелёной кожей и заострёнными жёлтыми ушами, вдвое мускулистее его и примерно одного с ним возраста – защищался двумя щитами. Они долго уже топтались по арене, по очереди оттесняя друг друга к краю. Дариус опускал удар за удар, противник их блокировал, и звон его щита вибрировал в воздухе.
У края двора стояли дюжины других рабов, в том числе и Дезмонд. Радж, Каз и Люци, и подбадривали дерущихся.
Дариус совсем запыхался – он был измождён. Как и все остальные, он весь день спарринговал под палящим солнцем, и бдительные надзиратели следили за тем, чтобы никто не пропустил свою очередь. Его плечи ныли от нагрузки, всё тело исткало потом, и он не знал, сколько ещё протянет. Если кто-то пытался бежать, как это уже случилось утром с одним несчастным, имперские солдаты вмешивались и с нескрываемым удовольствием насаживали горе-беглеца на свои стальные клинки.
Дариус понимал, что выхода не было, по крайней мере, сейчас. Им оставалось только делать, что им велят и тренироваться перед выходом на большую арену.
Вдалеке раздался очередной взрыв топота и улюлюканья, и Дариус знал, что звук идёт с арены, где толпа требует больше гладиаторов и больше развлечений. Их жажда крови была неутолимой.
Секунду спустя окрестности огласил оглушительный вопль, а вслед за ним протрубил рог, и это означало, что ещё один гладиатор погиб где-то за этими стенами. Толпа ликовала, а Дариус и его товарищи понурили голову, подавленные сообщением. Скоро их ждала такая же участь.
Сегодня он, равно как и другие в этом дворе, встретит смерть. Дариус пытался не думать об этом, сосредоточившись на бессмысленной драке. Какая-то часть его отключилась и ему стало всё равно. В конце концов, почти все, кого он в этом мире знал и любил, были мертвы из-за него. Чувство вины пожирало его изнутри, и в моменты слабости он жалел, что не умер вместе с ними. Единственными родными ему существами, чья судьба была ему неизвестна, были его сестра Сандара и пёс Дрей. Он гадал, могли ли они каким-то образом выжить, и, если да, то где были сейчас. Последний раз, он видел свою сестру в день её отбытия в Великую Пустошь, а Дрея – когда тот впивался зубами в глотку какого-то солдата. Дариус закрыл глаза, вспоминая, как его пёс получил жестокий удар солдатской дубинкой, как он взвыл и упал наземь, но всё равно продолжал надеяться, что ему удалось спастись.