Таким образом, я угодил не на тот свет, а в его филиал, то есть, в спецпсихбольницу, коей славен один из приволжских городов. Больше полугода мне приходилось доказывать недоверчивым врачам, что я не маньяк и не террорист, короче, не верблюд.
После чего неведомые пружины высшей власти со скрипом зашевелились, и меня вдруг вызывали из небытия. На спецгруппу, в которой я работал, все-таки завели уголовное дело, и мне пообещали неприкосновенность в обмен на показания. Самое удивительное, что это обещание выполнили.
Больше того, в конце концов меня определили не куда-нибудь, а в личную спецслужбу президента. Случилось это сразу после возвращения с Кипра, где я координировал весьма деликатные операции на Ближнем Востоке. До сих пор не пойму, наказали меня или поощрили. По старинке нас называют «коржаками». Президентский фаворит давно в опале, а кличка пристала так, что не отскрести. В отличие от СВР и ФСБ у нас достаточно скромные возможности, но кое-что мы, конечно, умеем.
Четыре года назад, незадолго до Пасхального путча, меня прислали в Ригу, и от поездки осталось впечатление какого-то гнетущего всеобщего безумия.
Многое из тех впечатлений не удалось втиснуть в обтекаемые казенные фразы отчета. Ну, скажем, такой факт, почерпнутый из тогдашней прессы: автобусный контролер убил пассажира-безбилетника. По ходу спора врезал ему в челюсть, а парень упал и приложился неудачно головой. То есть, жизнь человеческая стоила не дороже талончика за четыре сантима.
Кредиты G-24 разворовывались подчистую, после каждого из валютных вливаний в республике возникал бурный спрос на новые автомобили и супернавороченную домашнюю электронику. Между тем в Цесисской волости, судя по данным об уплате подоходного налога, средний месячный заработок составлял шестнадцать сантимов, то есть, около четверти доллара.
Парламент готовился принять дискриминационный Закон о гражданстве, в воздухе носилась паранойя, не хватало бензина для микроавтобусов мадицинской неотложки, угрюмые люди семенили по заваленному сугробами городу, по узеньким тропинкам вдоль фасадов, как раз, чтоб сосулькой шибануло по голове.
Той зимой вдобавок шел отстрел ключевых фигур из криминальной группировки Миронова, эдакая Чикагская операция ФБР в миниатюре. Например, один из работавших на отмывке денег раскормленных мужиков имел слабость к девочкам-подросткам. К нему в офис среди бела дня заявилась малолетка с косичками, и ее беспрепятственно пропустили в кабинет. Когда к вечеру догадались выломать дверь, браток лежал на ковре с пулевой дыркой в лбу, а малолетки давно след простыл. Сам Миронов спал с пистолетом под подушкой, а в его лимузин вмонтировали супердорогую электронную штучку, которая постоянно генерировала наборы команд в широком спектре волн, чтобы сдетонировать радиомину, буде таковую попытаются подложить в автомобиль. В конце концов Миронов решил перебраться в Амстердам, но тут полиция упрятала его за решетку. Свидетеля по делу о рэкете организовала латвийская коннтразведка САБ, ныне ВАД. Но пока годами тянулось следствие, главный свидетель бесследно исчез с лица земли, что неудивительно. В конце концов Миронова освободили в зале суда. Лишь навесили статью за незаконное хранение оружия, но срок он к тому времени отбыл за счет предварительного заключения.