Нетрудно разгадать и встречный план. Противник стремится чужими руками ликвидировать Каулиньша, разрядить обстановку, не допустить открытого возврата России в Прибалтику. Отыграться за Пасхальный путч, одним словом.
– Израильскую версию можешь отбросить, справки уже навели, – добавляет шеф. – А вот прочее не исключено. Вплоть до художественной самодеятельности, так сказать.
– Все понял, – говорю я и гашу сигарету в пепельнице.
– Нужна срочная проверка на месте. Придется поехать тебе, Володя, – напористо говорит генерал. – Лучше тебя никто в Риге с этим не справится, да и твой ближневосточный опыт весьма кстати.
Сдержанный комплимент шефа меня отнюдь не радует, о своей работе на Кипре я предпочитаю не вспоминать.
– Андриса послать мы не можем, сам понимаешь, – добавляет генерал.
Контора у нас небольшая, Латвию курируют всего двое человек, я и Андрис Берзиньш, старый зубр из гвардии застрелившегося при туманных обстоятельствах гекачеписта Пуго. Несмотря на латышскую фамилию, Андрис на прибалта совершенно не похож, он далекий потомок тех татарчат, которых царское правительство завозило в обезлюдевшие после чумы латвийские деревни. Благодаря доминантным генам это смуглый чернявый крепыш с раскосыми глазами. Кроме того, у него в жилах намешано много всяких кровей, преимущественно украинская и еврейская. Поэтому над своей анкетной национальностью Андрис подтрунивает, называя себя жидким хохлом под латышской вывеской.
Мне даже представить трудно, сколько народу занято нашим участком работы в ясеневской конторе у Трубникова. Сразу после распада Союза на прибалтийское направление в СВР выделили крупные средства и первоклассных специалистов.
Что касается моего напарника, то не столь давно Берзиньш приложил руку к скандальному краху одного из латвийских банков, и теперь является у себя на родине персоной нон грата. Прошлой осенью латвийские власти даже потребовали официально его выдачи, но Россия отказала. Андрис тогда со смехом заявлял, что тамошним дуракам везет, потому как в контексте крупномасштабных финансовых афер ему есть что порассказать о многих столпах нынешнего латвийского режима. Ясно, через латвийскую границу ему хода нет.
– Сколько времени дадите на разработки? – спрашиваю я.
– До вечера. Поедешь в Ригу сегодня, «Латвией». Виза тебе уже оформлена.
Генерал вынимает из другой папки мой российский заграничный паспорт на имя Владимира Ломейко и подает мне, развернутым на странице, где красуется латвийская виза. Она совсем как настоящая, может быть, даже и есть подлинная. В качестве закладки служит билет на поезд.