Стараясь не вспугнуть добычу, Сабриэль зигзагом прошла по коптильне из конца в конец, нарочито внимательно прислушиваясь к поселянам и ни на миг не выпуская из поля зрения светловолосого рыбака. Он оживленно беседовал с соседом, а тот, похоже, с каждой минутой все больше укреплялся в своих подозрениях.
Подобравшись поближе, Сабриэль уже не сомневалась, что рыбак – слуга мертвых. Он был еще жив, но мертвый дух поработил его волю и прикрепился к его плоти, точно призрачный кукловод, использующий тело как марионетку. Что-то очень неприятное наверняка прячется у него за спиной, под широким плащом. Таких называют «мордауты», вспомнила Сабриэль. Этим духам-паразитам посвящалась целая страница в «Книге мертвых». Своего хозяина они предпочитали оставлять в живых, а в ночи ускользали утолить голод другой живой добычей – например, детьми.
– Я ж точно видал у тебя такой ящик, Патар, – говорил заподозривший неладное рыбак. – Джалл Стоварт еще помог тебе перетащить его на берег. Эй, Джалл! – крикнул он, обернувшись к кому-то на другом конце коптильни.
В этот самый миг одержимый мертвым Патар вскинулся, с размаху ударил собеседника обеими руками, точно дубиной, отшвырнул его в сторону и устремился к двери с немой яростью стенобитного тарана.
Этого Сабриэль и ждала. Она преградила беглецу путь с мечом наготове, левой рукой вытаскивая из бандольера Ранну, певучего снотворца. Она все еще надеялась спасти рыбака, погрузив мордаута в сон.
Патар притормозил, полуобернулся, но позади стоял Оселок: его парные мечи нездешне поблескивали – на лезвиях переливались изменчивые знаки Хартии и серебряные языки пламени. Сабриэль с изумлением воззрилась на клинки: да они же зачарованные! Впрочем, для расспросов сейчас не лучшее время.
Она уже высвободила Ранну, но мордаут не стал дожидаться неотвратимой колыбельной. Патар внезапно завизжал, застыл недвижно, вся кровь отхлынула от его лица, и багровый цвет сменился на серый. А затем плоть его смялась, осыпалась, и даже кости расслоились сырым пеплом: одним жадным глотком мордаут выпил из него всю жизнь. Насытившись и подкрепив силы, мертвый вытек из упавшего плаща лужицей хлюпающей тьмы. Еще в движении тьма приняла облик крупной, отвратительно длинной крысы. Проворней любого настоящего грызуна, она побежала к дыре в стене и к свободе!
Сабриэль сделала выпад, лезвие меча ударилось о дощатый пол, разлетелись щепки – девушка не задела призрачную тварь, промахнувшись на долю секунды.
А вот Оселок не промахнулся. Клинок в его правой руке рассек шею твари, а левое лезвие пронзило извивающееся тело. Пригвожденная к полу, тварь выгибалась и корчилась, тень пыталась отползти от клинков, построить себе новое тело, спастись из ловушки…