– Здесь тысячи и тысячи мертвых, – сказала Сабриэль, настороженно оглядываясь по сторонам. – Они по большей части слабы… но как же их много!
– Мы идем прямиком в хранилище? – спросил Оселок.
Сабриэль услышала в этой фразе другой вопрос. Может, у них получится… может, нужно сперва спасти детей?
Она поглядела на небо и на солнце, прежде чем ответить. В их распоряжении четыре часа яркого солнечного света, если, конечно, не наползет какое-нибудь облако. Этого мало, очень мало. И даже если они справятся с мусорщиками, могут ли они себе позволить отложить поиски ее отца до завтра? С каждым днем шансов на то, что удастся воссоединить его дух и тело, становится все меньше. Без него им не победить Керригора – а Керригора необходимо победить, иначе не будет никакой надежды восстановить камни Великой Хартии и изгнать мертвых из королевства…
– Мы идем прямиком в хранилище, – глухо подтвердила Сабриэль, пытаясь погасить в сознании яркий обрывок воспоминания: блик солнца в кудряшках малыша, с трудом волочащего ноги… – Может быть, мы… может, нам удастся спасти детей на обратном пути.
Оселок уверенно указывал путь, держась середины мостовой, в ярком солнечном свете. Где-то с час они шагали по безлюдным, заброшенным улицам, тишину нарушало только цоканье подбитых гвоздями сапог по булыжнику. Вокруг – ни птиц, ни животных. Ни даже насекомых. Только разор и запустение.
Наконец они дошли до железной ограды парка у основания Дворцового холма. На вершине виднелось черное пепелище: сожженный остов из галтованного камня и дерева – все, что осталось от королевского дворца.
– Его сжег последний регент, – пояснил Моггет. Все трое остановились и подняли глаза вверх. – Где-то лет двадцать назад. Дворец постепенно заполоняли мертвые, несмотря на все преграды и заклинания, поставленные заезжими Абхорсенами. Говорят, обезумевший регент надеялся выжечь мертвых огнем.
– А что с ним сталось? – спросила Сабриэль.
– Строго говоря, с ней, – уточнил Моггет. – Она погибла в пламени – или мертвые забрали ее. И с тех самых пор королевством больше никто не управляет.
– В мое время дворец блистал великолепием, – вспоминал Оселок. – Оттуда открывался роскошный вид на море Саэре. Высокие потолки, сложная система воздуховодов и световых колодцев, улавливающих свет и морской ветер. Во дворце всегда звучала музыка, всегда где-нибудь да танцевали. А на пиру Середины Лета в саду на крыше здания горела тысяча благоухающих свечей…
Юноша вздохнул и указал на пролом в парковой ограде:
– Можно пройти прямо здесь. В одном из декоративных гротов парка есть вход в хранилище. Всего-навсего пятьдесят ступеней ведут вниз, к воде, – все лучше, чем сто пятьдесят ступеней из самого дворца.