– Что такое? – прошептал Оселок.
– Ох… разбитые камни, – пробормотала Сабриэль. Она вдохнула поглубже, усилием воли гоня боль и дурноту. – Я выдержу. Слезай осторожнее.
Сабриэль вытащила меч и забрала у Оселка свечу: тот приготовился войти в воду. Несмотря на предупреждение, он вздрогнул всем телом, едва ноги его коснулись дна. На лбу юноши полосками выступил пот, как в зеркале отражая рябь, распространившуюся по воде.
Сабриэль ожидала, что Моггет запрыгнет к ней на плечо, ведь Оселка он явно недолюбливал; но, к вящему ее удивлению, кот решил ехать на юноше. В первую секунду Оселок тоже опешил, но тут же пришел в себя. Моггет устроился поудобнее у него на шее и тихо промяукал:
– Держитесь у самого края, насколько сможете. Порча… искажение… проявляются куда более неприятным образом ближе к центру.
Сабриэль в знак согласия взмахнула мечом и двинулась вдоль левой стены, стараясь как можно меньше тревожить поверхность воды. Но слабый плеск казался оглушительно громким, эхо разносилось по подземелью, летело вверх и за пределы озера, дополняя и усиливая один-единственный здешний звук – падающих капель, что с громким бульканьем срывались с потолка или неспешно стекали вниз по колоннам.
Присутствия мертвых не чувствовалось, но как знать, может, разбитые камни мешали ей ощутить его. Из-за этих камней у Сабриэль страшно болела голова – точно от неумолчного, слишком громкого шума, желудок болезненно сжимался, во рту горчило от едкого привкуса желчи.
Едва маленький отряд дошел до северо-западного угла и оказался прямо под одним из световодов, как свет вдруг померк и хранилище мгновенно погрузилось в кромешную тьму. Крохотные огоньки свечей мягко мерцали во мраке.
– Облако наползло, – прошептал Оселок. – Сейчас уйдет.
Затаив дыхание, они стали неотрывно глядеть вверх, на еле видный светящийся контур, и вскоре были вознаграждены: солнечный свет вновь потоком хлынул вниз. Облегченно выдохнув, Оселок с Сабриэль побрели вброд дальше вдоль длинной стены, протянувшейся с запада на восток. Но радовались они недолго. Где-то в свежем воздухе высоко над головами новое облако застлало солнце – и опять сгустилась мгла. А облака все ползли и ползли, и теперь краткие мгновения света перемежались долгими минутами непроглядной тьмы.
Без солнца в хранилище становилось холоднее – даже если солнце это просачивалось вниз под землю по длинным световодам. Сейчас Сабриэль ощущала холод всем своим существом, а еще внезапно накатил иррациональный страх, что они слишком задержались здесь и снаружи вот-вот наступит ночь, где их будут поджидать изголодавшиеся до жизни мертвецы. Оселка тоже знобило – в том числе и от воспоминаний двухсотлетней давности, когда он шел вброд по той же самой воде и на его глазах королеву и ее двух дочерей принесли в жертву, а Великие Камни разбили. Перед его внутренним взором так и стояло кровавое пятно, клубящееся в воде, – словно мгновение из прошлого застыло в памяти на веки вечные.