– Я вот думаю, не в союзе ли они с мертвыми, – тоскливо проговорила Сабриэль. В голосе ее звенело отвращение. – Возможно, они помогают мертвым, действуя за них при свете дня…
– В любом случае добра от них ждать не приходится, – отозвался Оселок. Они снова двинулись в путь, переходя с быстрого шага на бег. – У них есть луки, и, держу пари, стрелять они умеют получше рыбаков Нестоува.
– Да, – кивнула Сабриэль. – Надеюсь, там, наверху, и в самом деле ждет Бумажнокрыл.
Что случится, если его там нет, пояснять не требовалось. И Оселок, и Сабриэль были не в том состоянии, чтобы сражаться или прибегнуть к магии Хартии, и девять лучников с легкостью их прикончат – или возьмут живыми. А если эти подонки и в самом деле наймиты Керригора, то пленников ждет нож там, внизу, в темноте хранилища.
Дорога сделалась круче. Оселок и Сабриэль бежали молча – на слова дыхания уже не хватало. Оселок закашлялся; девушка участливо поглядела на него, но тут же осознала, что тоже кашляет вовсю. Еще немного, и мусорщикам даже не придется стрелять – беглецов того гляди убьет подъем.
– Уже… недалеко… – прохрипел Оселок.
Они преодолели поворот и побежали по ровному участку дороги, но через несколько секунд эта передышка закончилась и снова начался подъем.
Сабриэль рассмеялась горьким отрывистым смехом – на самом деле до вершины было еще далеко, ох как далеко… Но смех ее оборвался коротким удивленным криком: что-то ударило ее под ребра, точно невидимый кулак, обрушившийся исподтишка. Сабриэль завалилась набок, сбив с ног Оселка, и оба рухнули на твердые плиты. Дальнобойная стрела нашла свою цель.
– Сабриэль! – заорал Оселок. В голосе его звенели страх и ярость.
Он снова выкрикнул ее имя – и девушка вдруг почувствовала, как в нем словно взорвалась и ожила магия Хартии. Оселок вскочил и вытянул руки навстречу врагу, к тому самому чересчур меткому стрелку. Восемь слепящих солнц расцвели на кончиках его пальцев, разбухли до размера сжатых кулаков и выстрелили во врага, оставляя за собой в воздухе белые светящиеся росчерки. Долей секунды позже снизу донесся пронзительный вопль, свидетельствующий о том, что по крайней мере одну мишень огненные сгустки поразили.
Сабриэль отрешенно недоумевала, как это у Оселка достало сил на такое заклинание. Но озадаченность сменилась изумлением, когда юноша внезапно нагнулся, подхватил ее на руки вместе с рюкзаком и прижал к груди – и все это одним непринужденно-легким движением. Сабриэль тихо вскрикнула, когда стрела сместилась в боку, но Оселок словно не слышал. Он запрокинул голову, зверем проревел вызов и, неуклюже шатнувшись, помчался вверх по тропе, набирая скорость в нечеловеческом рывке. Пена выступила на его губах, каплями стекая на подбородок и на Сабриэль. На шее и лице его выступили все вены и мышцы, невидящие глаза яростно выкатились.