– Надо бы поторопиться, – продолжал Моггет. – Очень скоро совсем стемнеет. Ты помнишь знаки?
– Да, – твердо сказала Сабриэль.
Она обернулась к фантомам – они уже выстроились под крыльями, удерживая Бумажнокрыл на месте, пока не настанет время отпустить его в небо. Сабриэль задумалась: сколько же раз они оказывали эту услугу бесчисленным Абхорсенам?
– Спасибо вам, – поблагодарила она. – Спасибо за всю вашу заботу и доброту. До свидания.
C этими последними словами Сабриэль откинулась в гамаке, обеими руками вцепилась в края кабины и просвистела ноты поднимающегося ветра, мысленно рисуя необходимую последовательность знаков Хартии: они словно перетекали ей в горло и в губы, а оттуда – в воздух.
Свист прозвучал звонко и чисто – и тут же поднялся ветер. Сабриэль перевела дыхание, а ветер между тем нарастал. Набрав в грудь побольше воздуха, она вывела развеселую, радостную трель. Подобно птице, что наслаждается полетом, знаки спорхнули с ее губ в самого Бумажнокрыла. От этого посвиста голубые и серебряные полосы словно бы ожили, заплясали на корпусе, одели крылья мерцающим глянцевым оперением. Волшебный летун задрожал, заходил ходуном, внезапно ожил и затрепетал всем телом – он нетерпеливо рвался в полет.
Радостная трель завершилась одной протяжной звонкой нотой и знаком Хартии, что вспыхнул, как солнце, затанцевал на носу Бумажнокрыла и впитался в бумажный корпус. А мгновение спустя желтые глаза моргнули и с горделивым вызовом глянули в небо.
Теперь фантомы едва удерживали Бумажнокрыл на месте. Ветер крепчал, теребил серебряно-голубое оперение, толкал летуна вперед. Сабриэль ощущала напряженную готовность Бумажнокрыла, и мощь, заключенную в его крыльях, и ликование последнего мига перед обретением свободы.
– Отпускайте! – крикнула она, и фантомы повиновались: Бумажнокрыл взвился навстречу ветру, вперед и вверх, рассекая водяную пыль над водопадом, словно весенний дождичек, и устремился в небо и в широкую долину за рекой.
На высоте более тысячи футов над долиной было тихо и холодно. Бумажнокрыл легко парил в воздухе, ветер уверенно подгонял его сзади, небо совершенно расчистилось – от облаков остались разве что мелкие клочья. Сабриэль, полулежа в гамаке, отдыхала, снова и снова прокручивая в голове только что заученные знаки Хартии, лишний раз убеждаясь, что аккуратно разложила их по полочкам. Она наслаждалась свободой и удивительным ощущением чистоты, как если бы опасности последних нескольких дней были грязью, а налетевший ветер смыл ее без следа.
– Правь севернее, – внезапно раздался из-за спины голос Моггета, врываясь в ее беззаботные мысли. – Ты карту помнишь?