Неведомый мастер не забыл воспроизвести даже такую подробность, как обрезанная крайняя плоть. Сабриэль смущенно скользнула по ней взглядом и вновь всмотрелась в лицо юноши. Не то чтобы писаный красавец, но и не безобразен. Во вдумчивом лице застыло потрясенное выражение: как будто его предали, и он только что это осознал. А еще в чертах его читался страх и что-то вроде ненависти. Да он, похоже, безумен! Весь его облик внушал смутную тревогу: слишком много было в нем от живого человека; никакой резчик по дереву, даже самый талантливый, ничего подобного не создал бы.
– Слишком правдоподобен, – пробормотала про себя Сабриэль, на шаг отступая от носовой фигуры, кладя руку на рукоять меча, волшебным чутьем исследуя окрестности и пытаясь распознать ловушку или обман.
Никаких ловушек не обнаружилось, однако Сабриэль и в самом деле что-то такое почудилось в носовой фигуре или вокруг нее. Что-то потустороннее, похожее на эманацию призрака, но не совсем: неотвязное, смутное ощущение, которому и названия не подберешь.
Сабриэль, пытаясь понять, в чем дело, снова окинула взглядом фигуру, тщательно изучая ее с разных ракурсов. Сосредоточившись на загадке и забыв о смущении, она разглядывала пальцы, ногти и кожу, изваянные во всех подробностях, вплоть до крохотных царапин на руках, следствия упражнений с мечом и кинжалом. На лбу виднелся еле заметный символ – знак Хартии, полученный при наречении, – а на веках проступали бледные росчерки вен.
После этого осмотра Сабриэль уже не сомневалась, что представляет собой эта носовая фигура. Но что теперь делать с обретенной разгадкой? Не зная ответа, она пошла искать Моггета. Не то чтобы она так уж полагалась на подсказки или ответы своего спутника, тем более сейчас, когда на него напало это его дурашливое котеночье настроение. Может, это последствия недолгого пребывания в истинном облике, облике порождения Свободной магии – вероятно, впервые за много тысячелетий… Должно быть, снова став котом, он испытал немалое облегчение…
Но никаких советов от Моггета добиться не удалось: как оказалось, он крепко спал на цветущей лужайке близ родника. Хвост и пружинистые лапы подергивались – не иначе снились котяре танцующие мыши. Сабриэль пригляделась к соломенно-желтым цветам, один понюхала, почесала Моггета за ушами и вновь вернулась к носовой фигуре. Цветы оказались кошачьей мелиссой – вот, значит, чем объяснялось игривое настроение Моггета и его теперешняя сонливость. Придется решать самостоятельно.
– Итак, – сказала вслух Сабриэль, обращаясь к носовой фигуре, точно адвокат – к залу суда. – Ты – жертва какого-то заклинания Свободной магии и некромантического фокуса. Дух твой пребывает ни в Жизни и ни в Смерти, но где-то между ними. Я, безусловно, могу войти в Смерть и отыскать тебя у самой границы, но заодно того и гляди найду множество неприятностей на свою голову, с которыми не смогу справиться в моем нынешнем жалком состоянии. Так что же мне делать? Как бы поступил отец… Абхорсен… да любой Абхорсен на моем месте?