Несколько часов Шульц, борясь с волнением, просидел в темной гардеробной великой звезды, рядом с будуаром, благоухающим ароматом духов и каких-то экзотических благовоний. Наконец поздно вечером раздались торопливые шаги — дробный стук изящных каблучков. Затем он услышал нежный, всемирно известный голос мадам Ланье, отдававшей распоряжения шоферу на завтра.
Затем полумрак будуара расцвел нежно-розовым светом, и Шульц, спрятавшийся в нише и трепещущий от скользких прикосновений шелка и мягкой ласки бархата, увидел, раздвинув тяжелые платья, стройную женскую фигуру, которая колеблющейся плавной походкой, присущей одной лишь Лане, пересекла будуар, направляясь к тяжелому тройному зеркалу на инкрустированном перламутром столике. Усевшись перед трюмо, женщина скинула на пол песцовое боа. Шульц видел лишь ее затылок и спадающие на плечи белокурые волосы. Он, еще шире раздвинув платья, всматривался в очертания стройной фигуры, лишь смутно освещенные розовым огнем светильника. И тут из зеркала на него глянуло отражение лица Ланы, смутно всплывающее из сумеречной глубины. Из груди Шульца вырвался сдавленный хрип — на него смотрело чудовище! Это нечто, ухмылявшееся ему с серебристой поверхности зеркала, не имело ничего общего с прекрасной женщиной. Вообще ни с какой женщиной! И, что самое страшное, это лицо продолжало неуловимо меняться, становясь все ужасней, и что-то в глубинах памяти отзывалось на эти метаморфозы, заставляя Шульца обмирать от страха. Белокурая голова медленно повернулась на тонкой шее, и то же самое лицо, которое он видел в зеркале, только четче, явственнее, взглянуло в упор на Шульца темными провалами глаз.
Это было последнее, что он помнил.
* * *
Берген
30 октября 2128 года
Полночь
— Ах ты, черт! — только и смог я выговорить.
Хенрик подтянул к себе какой-то ящик и уселся на него. Только теперь я увидел, что ему здорово досталось — плащ в грязи, лицо исцарапано, запястье правой руки перетянуто окровавленной тряпкой.
— Норвежский филиал, — сказал он устало. — Наши отделения разбросаны по всему миру. Вот уже три четверти века мы собираем данные о кадарах. Наблюдаем за ними. Готовимся. Ждем. Мы никогда им не доверяли. Но они вели себя очень осторожно. Их ни в чем нельзя было уличить. Нашу организацию еще в первые годы появления кадаров на Земле начал формировать Джек Лундгрен, тогдашний помощник генерального секретаря ООН — он был человек неглупый и в бесплатные пряники не верил. Легально он действовать тогда не мог, да, пожалуй, и не хотел.
— И вы хотите сказать, что все это время…