Впрочем, о новом наступлении, согласно данным разведки и многочисленных радиоперехватов, ни генерал-полковник Гёпнер, ни сам фон Лееб со штабом группы армий «Север» пока не думали: слишком велики и неожиданны оказались потери. Разумеется, гитлеровцы продолжали имитировать подготовку к контрнаступлению, порой прощупывая оборону точечными ударами, однако они просто не знали, что все их переговоры перехватываются и читаются русскими – принципы и основные алгоритмы шифрования Дубинин передал Сталину еще в одном из своих первых посланий. Так что знаменитая «Энигма»[70] еще с месяц назад перестала быть загадкой для советской контрразведки. А заодно наши спецы потихоньку учились ведению современной радиовойны, дозированно «сливая» противнику ту или иную дезинформацию…
Убедившись, что с текущими делами штаб бригады во главе с подполковником Залесским вполне справляется и его участия не требуется, Владимир Петрович с тяжким вздохом засел за написание отчета (скорее – развернутой аналитической записки) о результатах проведенных боевых действий. Заниматься писаниной Батоныч терпеть не мог еще с молодости, всегда предпочитая активные действия «в поле». Но сейчас подозревал, что Иосиф Виссарионович все равно потребует от него чего-то подобного, и решил несколько опередить события. Исписав убористым почерком полтора десятка листов, Батоныч отдал их в особый отдел для перевода в печатный вид – возиться с пишмашинкой у него не имелось ни умения, ни желания – и собрался было немного отдохнуть. Однако примчавшийся запыхавшийся дежурный по радиоузлу младший лейтенант, сделав страшные глаза, сообщил, что его срочно вызывает Ставка Верховного Главнокомандующего.
Внутренне ухмыльнувшись, Бат привел в порядок форму и потопал следом за младшим лейтенантом, всем своим видом показывающим, что товарищу комбригу следовало бы поторопиться. Ничего, переживет. Незачем подчиненных смущать. Поскольку, перефразируя старый анекдот, командиры не бегают, а если бегают, значит, что-то нехорошее произошло…
– Здравствуйтэ, таварищ Бат, – раздался в наушниках знакомый голос Вождя. – Очэнь рад вас слишать!
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– Ви, навэрное, удивлены, что таварищ Сталин нэ пазванил раньше? Просто нэ хател вам мешать. Навэрняка у вас било много нэотложных дел после сражения.
– Ну что вы, товарищ Сталин, – смутился Батоныч, мельком подумав, что тот все же умеет поставить собеседника в неловкое положение. Это что, намек, что он должен был первым доложить? Так он и докладывал, ежедневно, в штаб фронта. А уж там должны были передать по инстанции, так сказать.