– Что, как вы изволили выразиться, «творится» на фронте, я прекрасно знаю, – спокойно ответил Батоныч, сидящий на стуле возле рабочего стола легендарного танкостроителя, заложив нога на ногу. – Сам всего несколько дней как оттуда. Про потери я тоже в курсе. Вот только что именно вы подразумеваете под этим термином? То, что мы потеряли достаточно много боевых машин в результате внезапности нападения и проблем со снабжением топливом и боеприпасами? Да, это есть, не стану скрывать. Или же что-то иное?
– Ну, я право не знаю… – стушевался Астров.
– Зато я знаю. Потому прошу… нет, настоятельно требую, выслушать меня спокойно. Да, первый удар противника мы в определенной мере пропустили, потому и потери. Но потери неизбежны на любой войне, даже победоносной. Потерями мы, образно говоря, расплачиваемся за нашу грядущую и неминуемую победу. Но что показал нам опыт этих первых боев? Что наши танки хуже? Слабее? Чушь. Наши танки лучше, даже те, которые считают устаревшими!
Астров хотел, было, что-то сказать, но не решился перебить собеседника и промолчал.
– Так вот, опыт первых боев показал, что даже танки серии «Т-26», не говоря уже о «БТ», могут сражаться наравне с гитлеровскими бронемашинами. Причем не только с легкими, которые они однозначно превосходят в мощности вооружения, а даже и со средними. В моей группе двое танкистов, принявших первый бой на нашей западной границе ранним утром 22 июня. На танке «БТ-7», кстати. Если захотите, они расскажут вам, сколько «Pz-III» и даже «IV» они сожгли. Пусть и из засады – но сожгли. Вы обязательно с ними пообщаетесь, но позже.
– К чему вы ведете, товарищ полковник? – осторожно осведомился Николай Александрович, наконец останавливаясь и осторожно присаживаясь напротив Бата.
– Сейчас объясню. Так вот, опыт танковых боев июня – июля показал однозначное и многократное превосходство наших средних и тяжелых машин над фашистскими. Я бы даже сказал, практически абсолютное превосходство! И по бронированию, и по вооружению, и по удельной мощности двигателя. Догадываетесь, к чему я веду?
– Пожалуй… – заметно сник конструктор. – Хотите сказать, армии нужны исключительно средние и тяжелые танки? «Т-34» и «КВ»?
– Если упрощенно, то именно так, – кивнул Батоныч. – «Тридцатьчетверки» однозначно нужны, с «КВ» несколько сложнее, но на первом этапе тоже.
– А легкие?
– А что легкие? – хмыкнул Владимир Петрович. – Да, легкие танки в армии тоже востребованы. Но исключительно в качестве разведывательных или дозорных. И – в небольших количествах. Для современного встречного танкового боя они малопригодны.