Соскочив с Ангелины, я увидел в проеме двери Фору в распахнутом мокром плаще, с диким страхом смотрящую на меня.
" Не пугайся, Фора. Это просто мертвые куклы. А сами они веселятся и водят хоровод. Посмотри, " я протянул руку по направлению к призракам, которые уже не кружились, а наблюдали за нами.
" Я не вижу ничего. Ты бредишь. Ты сошел с ума.
" Не говори так, или я тебя убью.
" Ты садист и сумасшедший, Скалигер!
" Что ты слушаешь эту подстилку, " сказал мне призрак брата. " Она недостойна быть твоей любовницей, тем более любимой. Уничтожь ее!
" Да, она любит не тебя, Юльчик, а весь ваш род, " съязвила призрачная Ангелина.
19
Фора смотрела на мое бледное лицо и ничего не понимала: на нем резко и быстро сменялись выражения любви и ненависти, лучезарного счастья и черной меланхолии. Она не слышала голоса призраков и пошла ко мне навстречу. Я протянул к ней свою левую, покрытую язвами кисть. Она заплакала и прижала ее к своим губам.
" Уйдем от них, " сказала мне маленькая четырехлетняя Фора в оранжевом спортивном костюмчике.
" Ты стала прежней?
" Да. Ты тоже будешь прежним.
" Нет. Мой мальчик покинул меня.
" Ты ошибаешься. Я здесь.
Я пригляделся и увидел в темноте большой комнаты себя, сидящего за столом рядом с мамой и отцом. Я бросился к родителям.
" Не трожь их. Это даже не призраки, а тени призраков. Сами они за серафическими слоями околоземного пространства. Туда редко кто попадает, сказал мне четырехлетний Юлий. " Посиди с нами.
" Фора и Юлий, - обратился я к малышам. " Я запутался в жизни. Я запутался в смерти. Я не понимаю, кто жив, а кто мертв. Что со мной происходит? Я убил брата, но он оказался братом не здесь, а там. Я изнасиловал Ангелину, а ее призрак насилует мертвое тело брата. Я вижу свое детство, которого у меня никогда не было. Я вижу вас, но это я сам и девочка, невесть откуда взявшаяся.
Фора приложила свой пальчик к пунцовым маленьким губкам.
" Мы ничем не можем помочь тебе. После ухода своих родителей ты оказался между жизнью и смертью. А это пространство нам не подвластно.
20
Смертная скука всю жизнь провести в Ажене и, ничего не добившись ни от бога, ни от людей, встретить здесь свой смертный час. Я, рожденный в солнечной Италии в семье скромного горожанина Бордони, пылким воображением и представить не мог, что умру на французской земле дряхлым лекарем, чуть ли не до последнего дня своей безрадостной жизни ставя грелки и клизмы благочестивым согражданам.
"Боже! " обращался я к ночным небесам, " за какие прегрешения ты ниспослал на меня невзрачные наряды жизни и заставил усердствовать на столь не лестном для души моей поприще, угнетающем ее и безденежьем, и людским зловонием. Для того ли ты вдунул бессмертную душу в смертное тело мое, чтобы оно бродило по пыльным улочкам городка, прихрамывая и позвякивая серебряными денье, которые набросали любезные сограждане в карманы камзола, и, зарабатывая лишь на хлеб насущный, забывая порой следовать тому, что было определено его облику, служить слову''.