– Виноват, товарищ генерал. Только из боя. И с марша. Не успел привести себя в порядок. – Всё-таки не удержался: – И парадную форму надеть.
О том, как его встретили и как его майор мурыжил, Жорка промолчал. Генерал поморщился, но понял, что перегнул палку. Почти дружеским тоном продолжил:
– Ладно, ладно. Наслышан о тебе и твоих людях. Иди, отдыхай, приведи себя и личный состав в порядок. Через… – он глянул на часы, – через час жду с докладом. – И майору: – Обеспечить.
И отвернулся.
Вмешался Брежнев.
– Я не знаю, что тут у нас через час будет. И где мы будем. А старший лейтенант Поляков совершил героический поступок. Я бы сказал – подвиг. И мы от имени Советского правительства должны наградить его сейчас.
Генерал недовольно поморщился. Видно, не лучшие отношения складывались у него с бригадным комиссаром. Но тот кивнул адъютанту, и вскоре в руках у Брежнева был орден Красной Звезды. Он подошёл к Полякову.
– Извини, брат, что не в торжественной обстановке. Сам понимаешь – не до торжеств. – Прикрепил орден к просоленной потом гимнастёрке Полякова. Отступил на шаг. – Носи его с честью и достоинством. Заслужил. И ещё раз спасибо за службу Родине.
Просто так сказал, без пафоса. Наверное, поэтому сердце Жорки сжалось. Он вдруг по-мальчишески растрогался и почувствовал, что слёзы вот-вот предательски навернутся на глаза. Позору не оберёшься! Ему захотелось закричать: «Да я!!! Да мы!!! Мы готовы! Зубами будем грызть гадов!» Но он быстро подавил в себе этот всплеск эмоций. И слёзы, так и не навернувшиеся на глаза (слава богу!), не выдали его состояния. Ответил по уставу:
– Служу трудовому народу!
Генерал тоже доброжелательно пожал ему руку.
Через полчаса земля содрогнулась: немецкая авиация нанесла бомбовый удар. Вслед за ним на наши позиции обрушился шквал артиллерийского огня. И пошло, как у Лермонтова: «Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…».
С тех пор военные дороги Полякова и Брежнева не пересекались. Жорка никогда ничего даже не слышал о нём. Хотя вспоминал нередко.
Он долго ворочался на жёстком матрасе. Только ближе к утру забылся тревожным сном. Проснулся от позвякивания посуды. Приоткрыл один глаз. Ещё сквозь пелену сна приметил Наталью. Подумал: «Снится она мне или вправду прибежала?» Пока он размышлял, Наталья уже заметила, что он проснулся – у, глазастая баба! – Вставать жуть как не хотелось, да было поздно.
– Вставай, вставай. Каша стынет. Да в штаб пора. Труба зовёт.
Пришлось вставать. Он сел на кровати.
– Ты чё пришла? Я ж тебя вчера отправил. Дел по службе, что ли, нет? Давай, дуй в свой медсанбат.