Он несколько раз глубоко вздохнул и закрыл руками глаза, качая головой, всячески пытаясь скрыть смущение и стыд. Кашлянув, отошел от меня. Мы дождались, пока ветеринар вынесет Зевса, и Тристан тут же обнял пса. Тот, судя по всему, устал, но все-таки нашел в себе силы вилять хвостом и дарить свои собачьи поцелуи хозяину. Тристан улыбался – было невозможно оторвать от них взгляд. Это была широкая улыбка облегчения. Если бы любовь исчислялась в моментах – в этом моменте она существовала бы точно.
Я не мешала им. Эмма взяла меня за руку, и мы держались в нескольких шагах позади Тристана, когда вышли из больницы.
Тристан отправился пешком с Зевсом на руках, он даже не попросил подвезти. Я хотела остановить его, но не нашла стоящей причины, чтобы просить вернуться. Усадила Эмму на ее сиденье и, когда закрыла дверцу, чуть не подпрыгнула от удивления. В нескольких дюймах от меня стоял Тристан. Наши глаза встретились. Лицом к лицу. Мое дыхание стало сбиваться, я изо всех сил старалась вспомнить, когда в последний раз стояла так близко к мужчине.
Он сделал шаг вперед.
Я оставалась на месте.
Он вздохнул.
Я тоже. Раз, второй.
Один вдох.
Это все, что я могла делать.
От нашей близости желудок завязался узлом, и я уже готова была ответить ему на слова благодарности, ведь я была уверена, что он сейчас их произнесет.
– Научись нормально водить, – прошипел он мне, прежде чем уйти.
Не «благодарю вас за оплату счета», не «спасибо за то, что привезли нас», а вот так – «Научись нормально водить»!
Ладно.
Поежившись от прохладного ветерка, охладившего мою кожу, я прошептала ему вслед:
– Не стоит благодарности, Клещ.
– Ну и долго же вы, – улыбнулась Кэти, выходя из парадных дверей дома. Я не знала, что они с Линкольном встретят нас, хотя предположить можно было, ведь они слишком долго нас не видели и жили в пяти минутах от отеля.
– Бабуля! – крикнула Эмма, пока я отстегивала ее от детского автомобильного сиденья.
Она выскочила из машины и помчалась навстречу бабушке, счастливая, как никогда. Кэти поймала ее на руки и подняла, крепко обняв.
– Мы вернулись домой, бабуля!
– Я знаю. И мы так рады слышать это, – сказала Кэти, без конца целуя ее щечки.
– А где Поппи? – спросила она о Линкольне, своем деде.
– Меня ищешь? – засмеялся Линкольн, выходя из дома. Он выглядел куда моложе, чем указано в паспорте, – ему не дашь 65. Кэти и Линкольн, вероятно, никогда не постареют – у них самые молодые в мире сердца и они гораздо более активны, чем большинство людей моего возраста.
Как-то я вышла на пробежку с Кэти и сдулась уже после 30 минут, хотя она сказала, что это всего лишь четверть запланированного маршрута.