— А почему здешние травы так прижимаются к почве?
— Она нагревается лучше, чем воздух. Я уверен, что не только травы, но и другая растительность здесь стелющаяся. Нет! Это просто возмутительно! Сидеть и ждать, ждать, ждать, вместо того, чтоб действовать!
И ученый, чтобы унять волнение, опять быстро зашагал по салону. Мальчики переглянулись и на цыпочках подошли поближе.
— Собственно, почему вы должны ждать? — вкрадчиво сказал Шурик. — Я слышал — папа говорил с Тулегеновым, что первую разведывательную партию будете возглавлять именно вы. Почему бы вам пока не сделать предварительную разведку? Вы бы могли заранее наметить маршрут, по которому потом поведете партию.
Гавриил Адрианович прекратил хождение и с интересом посмотрел на мальчика.
— А ведь резонно, — проговорил он. — Я вернусь часика через два, не позже. Очень, очень правильно придумано.
Шурик от радости больно ущипнул Васю.
— Только вам одному никак нельзя идти, Гавриил Адрианович, — сказал Вася, догадавшись, к чему клонит Шурик. — Мало ли что может случиться в незнакомой местности? Вдруг вам станет дурно? Или понадобится что-нибудь принести…
— Действительно, пожалуй, рискованно, — согласился ученый. И, взглянув на мальчиков, вдруг рассмеялся.
— Ну и хитрецы! Вам просто самим не терпится вырваться поскорее на марсианские просторы?
— Из любви к науке, Гавриил Адрианович! Только из любви к науке, — пылко заверили Вася и Шурик.
— Хорошо. Вы, конечно, можете пригодиться мне во время этой экскурсии. Но, все-таки, надо спросить согласия Владимира Михайловича.
— Что вы, Гавриил Адрианович, — замахал руками Шурик. — Папа последние трое суток почти не спал! Лучше оставьте нас здесь, чем его беспокоить.
Ученый еще колебался.
— Ладно, — сказал он, наконец. — Возьму вас под свою личную ответственность. Мы ведь вернемся на корабль еще до того, как у них будет подъем. Идемте одевать скафандры.
Очутившись, наконец, под прозрачным марсианским небом, Вася и Шурик испытали чувство, близкое к восторгу. Бурным проявлениям этого чувства способствовал их вес, облегченный по сравнению с Землей. С каждым прыжком мальчики наподобие кузнечиков переносились сразу на восемь — десять метров вперед.
Гавриил Адрианович вел себя, конечно, солидней, но тоже передвигался с необычайной для него быстротой. Таким образом, все трое скоро пересекли плоскогорье, на котором остались ракетопланы, и подошли к довольно отлогому спуску.
— Голубая долина! — воскликнул Вася.
— Вот они, каналы, — вторил ему Шурик.
Внизу расстилалась обширная долина, освещенная косыми лучами солнца. Голубые и зеленовато-синие травы на горизонте почти сливались с нежной бирюзой воздуха. Полукругом, почти параллельно друг другу, долину перепоясывали два широких канала. По их берегам и расстилалась растительность. Низкорослые деревца раскидывали далеко в стороны свои ветви и с высоты, с которой их наблюдали путешественники, напоминали огромные кочаны капусты.