— У него алиби. Сидякина мочили как раз в то время, когда Сиплый домой ковылял под прицелом наружки. А шить ему разбои… Мне кажется, лучше держать его под колпаком. Вдруг Худой еще раз выйдет с ним на связь.
— А супермаркет? Облом?
Подумав, Аксенов покачал головой.
— Петр Дмитриевич, мне кажется, надо рискнуть. Сидякин им нарисовал подробную схему супермаркета. График инкассации. График пересменки охранников. У них железная наводка. В выходные в супермаркетах большая выручка. А Жиле нужны деньги… Он может попытаться рискнуть.
В субботу весь разбойный отдел УВД вышел на работу — учитывая происходящее в городе, права на выходные они не имели. Кроме Фокина, который должен был встречать родителей на автовокзале.
Невысокие и полные Роман и Татьяна Фокины, нагруженные сумками, выбрались из междугороднего автобуса, пришедшего из райцентра Новореченское. Мать тут же бросилась тискать Фокина.
— Привет, сынок! Ну как дела? Худой какой! Не ешь совсем?
— Ем, но не всегда, — отшутился Фокин, подхватывая сумки. — Машина за углом.
— Машину купил? — оживился отец.
— Это рабочая, я выпросил, чтобы вас встретить.
— А мог бы и купить. Тогда бы сам к нам приезжал. Мы, честно говоря, не в том уже возрасте, чтобы в междугородних автобусах трястись.
Фокин, натянуто улыбаясь, молча шел к машине. Начинается. Родители были уверены, что Фокин получает едва ли не миллионы в полиции, но почему-то не покупает квартиру, машину, не обзаводиться семьей и вообще не перевозит их к себе.
Затолкав сумки в багажник, Фокин помог матери открыть дверцу — у нее это никак не выходило. Отец бурдел:
— Не сломай ручку! Таня, зла не хватает!
По пути на квартиру Фокин спросил:
— Мам, как твое давление?
— Все так же, — вздохнула она. — Скорую приходится вызывать по два раза в неделю. Сегодня вон таблеток наглоталась, чтобы к тебе приехать.
— Фига се. Может, тогда и не надо было?
— Конечно, зачем нам общаться? — буркнул отец. — Всего-навсего родители и сын. Помрем, ты даже не узнаешь.
— Ром! — одернула его мать. Отец возмутился:
— Что Ром? Что, не так?
Фокин натянуто и криво улыбался, крутя баранку. Ему хотелось курить больше, чем когда-либо.
Тем временем Аксенов отправился к Гулливеру. Опера смущало, что пообещавший позвонить через несколько дней осведомитель не подает никаких признаков активности. Когда он спустился в пивную, «Гулливер» был полон народу. Лакали пиво работяги с расположенной неподалеку стройки. Сдвинув несколько столиков, что-то отмечала компания полумаргинальной молодежи.
Когда стукач за прилавком заметил Аксенова, он напрягся и быстро кивнул ему на подсобку. Аксенов юркнул в дверь, успев бросить взгляд на посетителей — на него никто не смотрел.