— За мини-рынком хрущевка, — сказал Фокин. — Дальше наверняка тоже.
Аксенов смотрел на противоположную сторону дороги. Там стояла длинная девятиэтажная многоквартирка, на первом этаже которой также располагались какие-то магазины. Справа от жилого дома тянулась небольшая аллея. За кронами деревьев виднелась еще одна девятиэтажка.
— Обходить надо все дворы, — покачал головой Фокин. — С чего начнем?
— С этого, — Аксенов кивнул на девятиэтажку.
— Почему?
— Жиле нужно, чтобы был хороший обзор из окон. Так легче распознать угрозу раньше. Жила еще ни разу еще не снимал квартиру в хрущевках.
Фокин пожал плечами. «Пежо» тронулся. Развернувшись посреди проезжей части, автомобиль покатил к заезду во двор выбранного дома.
Воя сиреной, две полицейские машины неслись к пустырю перед зданием электроподстанции на окраине. Их поджидал инспектор ДПС. Патруль стоял около той самой синей «тойоты». Хозяин автомобиля сидел на земле и стирал кровь с разбитого лица.
Из машин выскочили Хохлов, опера и ППСники. Хохлов бросился к «тойоте».
— Где он?
— Я не знаю, — дрожащим голосом отозвался терпила. — Он меня вырубил, когда сюда подъехали. Я больше ничего не помню.
— Он ранен, — добавил ДПСник. — Ранен серьезно, там сзади все кровью залито.
Потерпевший закивал.
— Да, он пытался на ходу перевязать себе ногу. Всю мою аптечку раскидал, бинты искал…
— Он вышел здесь? — нахмурился Хохлов. — Здесь стояла какая-нибудь машина?
— «Шевроле-нива» вроде, — неуверенно кивнул терпила, вытирая идущую из разбитой губы кровь. — Красная.
«Пежо» медленно заехал во двор и пополз вдоль девятиэтажного жилого дома. Фокин, пригнувшись, внимательно осматривал окна верхних этажей. А Аксенов все внимание обратил на припаркованные во дворе машины. Когда они доехали до конца двора, Аксенов хмуро признал:
— Их тачки здесь нет.
— Думаешь, «нива» тут должна стоять?
— После работы они всегда пересаживаются. Не поедет же Жила с заложником прямо к себе в логово. Он отморозок, но он не тупой.
— Блин… Что делать будем? Может, он ее бросил где-то? В одном из соседних дворов?
— Серег, вон бабка идет. Опроси.
Фокин вздохнул и, выбравшись из машины, поплелся к старушке, которая семенила по двору.
Аксенов также вышел и закурил. Во дворе машины не было. Он поднял глаза на окна верхних этажей, скользя по ним рассеянным взглядом. В половине окон горел свет. Вечер, люди живут своей жизнью.
А потом Аксенов словно окаменел.
Около дома тянулась аллея из кленов и карагачей — она вела от улицы к соседней девятиэтажке, построенной чуть дальше от проезжей части.