Сам экстремизм возникает тогда, когда на полюсах общественных отношений возникает дисбаланс. Когда нарушается пропорция и бездумно выпуклым становится раздражитель. Будь то светский или религиозный. Дисбаланс в РПЦ — растёт число сект. Дисбаланс в исламе — переход мусульман на сторону ИГИЛ. Но самый главный дисбаланс — это дикое расслоение общества, социальная несправедливость, отсутствие судебной защиты и карательная политика полиции, основная задача которой — "защита законных прав и интересов граждан" — забыта. Когда одна точка зрения начинает претендовать на исключительность. Государственники против либералов, западники против славянофилов, протестанты против католиков, шииты против суннитов. Когда в зеркале общественных отношений нарушаются пропорции освещения, когда государственные чиновники забывают о существовании Конституции РФ и начинают играть на одной поляне, теряя зрение и слух. И мы начинаем замечать формирование бытового экстремизма, вызванного непродуманными действиями местных властей. А нередко и открыто провокационными действиями мелких чиновников, создающих проблему на пустом месте, в силу амбиций и тупости. Когда решения, затрагивающие личные интересы и права граждан, принимаются без их участия или с опорой на мифическое общественное мнение. Примеров сегодня множество, так как в последние годы часто причиной становится неадекватность реакции государства на проблему. Суд над Васильевой — а точнее, приговор — существенно подорвал доверие к судебной системе, такой же суд над "Пусси Райот" вызвал недоумение… В СССР существовало понятие политической целесообразности. Когда, жертвуя малым, мы выигрываем в большом.
Сегодня констатирован рост экстремистских проявлений. Резонный вопрос: а что сделало государство, чтобы его остановить? Какие причины возбуждения устранены? Какие профилактические меры осуществлены, чтобы подавить развитие на стадии зародыша? Почему в арсенале противодействия экстремизму лишь карательные меры?
Но самый главный для меня вопрос: что делается в сфере профилактики в среде молодежи. Это самый ключевой вопрос. Сегодня в рядах потенциальных экстремистов много молодежи, выходцев из приличных и обеспеченных семей. Они учатся в престижных вузах. Но у них нет социального лифта. Они — дети социальных сетей, где сформировано устойчивое мнение о кризисе нашего государства. И, как в прошлом, остаётся одно: взять власть силой.
Здесь нет ничего странного, так как студенческая среда была наиболее подвижной. Практические все злодеяния в конце 19 и начале 20 веков совершены образованными и воспитанными людьми. От террактов до революции. Вроде бы всё повторяется, но, по сути, мы здесь безнадёжно отстали. Все прежние информационные средства устарели. Газеты, радио и ТВ. Сегодня власть социальных сетей. Там формируются мировоззрения, пристрастия, симпатии и антипатии. Для спецслужб, если не брать оперативный вопрос, это "терра инкогнита". Контролировать-то ещё научились. Выявлять, блокировать. А влиять? А формировать среду? Сегодня много пишут о влиянии зарубежных сетей на привлечение к сотрудничеству с ИГИЛ. Идёт демонизация сетей на государственном уровне. Но мало кто задумывается, что для того, чтобы привлечь кого-то, надо, чтобы у него была склонность к этому. Кто не хочет быть завербованным — того и пряником не заманишь. Отдельные факты выдаются за систему. А это — колоссальная ошибка. Потому что эти факты относятся к категории аномалий. Но вернёмся к молодёжи. У нас нет ни одной программы по снижению напряжённости в этой среде. Программа патриотического воспитания уже сегодня облеплена бизнесменами от патриотизма, готовыми за деньги исполнить любой каприз. Даже надеть пионерский галстук. За деньги! Формы же прежние и бесполезные: круглые столы и конференции, на которых ничего не решается, но отмываются бабки. К слову, появилась новая формация "патриотов", которые тупо переезжают с мероприятия на мероприятие и потом об этом пишут в сетях, словно совершили подвиг.