Но, к сожалению, войны без потерь не бывает.
В боях за Пальмиру погиб российский офицер одной из частей специального назначения. Его группа, находясь в тылу боевиков семь суток, вела разведку и осуществляла наведение огня артиллерии и бомбардировщиков на объекты ИГИЛ. Случайно группа была обнаружена, и началось её преследование. Со всех сторон к руинам деревни, где скрылись спецназовцы, выдвинулись отряды "игиловцев".
Кто-то должен был остаться и прикрыть отход товарищей.
Почти час наш "спецназовец" в одиночку вёл неравный бой, перемещался по руинам деревни, сдерживая огнём наседавших боевиков, которые получили строжайший приказ взять русского наводчика живьём, чтобы устроить над ним показательную расправу. Долго такая смертельно опасная игра продолжаться не могла. Слишком неравны были силы: один против целого отряда в полсотни боевиков, жаждущих поквитаться с русскими. Офицер был окружён и заблокирован в одном из домов. Боевики подбирались всё ближе, и когда они подошли практически к стенам его укрытия, а у офицера закончились боеприпасы, он вызвал удар авиации на себя.
Бомбо-штурмовой удар уничтожил боевиков, но и сам герой пал смертью храбрых… Офицер, погибший в Пальмире, стал шестым российским военнослужащим в списке наших потерь на территории Сирии за время операции в этой арабской стране.
Бельгийский бадабум
Максим Шевченко
Политика Терроризм Конспирология ИГИЛ Брюссель
особое мнение о заказчиках и организаторах терактов в европейских столицах
"Бум! Большой Бадабум!" — так в фильме "Пятый элемент" прелестная инопланетянка Милла Йовович пытается объяснить кандидату в спасители человечества Брюсу Уиллису суть грядущей глобальной катастрофы.
Примерно так же европейские и российские СМИ объясняют очередные теракты, на этот раз в Брюсселе: "Во всём виновато ИГИЛ!".
Что происходит? Большой бадабум!
Пафос скорби и сочувствия, естественно, не тот, что во время парижских атак.
Брюссель не Париж — его "страх и ненависть" не проступают в Интернете миллионами красно-чёрно-жёлтых аватарок, подобно тиражировавшимся сине-бело-красным, когда всё стонало: "Париж, мы с тобой!".
Латинский квартал не Мальбек, а Нотр-Дам — не Европарламент: эмоции сопереживания не те.
Парижские кофейные и журнальные расстрелы — покушение на великий туристический миф, на "праздник, который всегда с тобой", на чашечку кофе с круассаном за круглым столиком утром где-нибудь возле Люксембургского сада, на хрипловатый голос Пиаф.
Брюссельские взрывы — разве что на Писающего мальчика, устриц, пиво, какое-то универсальное чиновничество, символизирующее прогресс и единство европейской цивилизации, да ещё эстрадные страсти малоизвестного Жака Бреля.