И всё равно любовь в жизни — главное! Я очень люблю своего деда, хотя общалась с ним только до четырёх лет.
С.Я. Лена, когда ты занималась восстановлением судьбы своего деда, я знаю, сколько ты сделала: прекрасно, что вы поставили памятник в Донском монастыре, открывали его вместе с Ириной Александровной Антоновой. Я следил за всем этим не просто соучаственно, а восторженно. И сейчас понимаю, что ты не могла этого не сделать, потому что благодаря этим генам, этой невидимой связи с дедом ты стала художницей. Хочу спросить тебя: как ты пришла к тому, что посвятила себя, свою жизнь занятиям любимой тобой профессией — живописью?
Е.Р. Многие в детстве начинают рисовать. Мои самые первые рисунки — кстати, они продатированы и подписаны маминой рукой, я их храню до сих пор, написано "Лене три года", допустим; они для меня дороги уже не только тем, что это мои рисунки, но и тем, что они надписаны ею. И стоят даты, когда мне три года было, четыре, я не писать, не читать тогда ещё не умела. Честно говоря, со мной просто некому было заниматься, поэтому рисование стало перерастать в моё самое любимое занятие, когда я никому не мешала, сидела на окне или потом уже у бабушки в комнате — и рисовала. Рисовала я за таким маленьким секретером из красного дерева, у меня на нём лежала бумага, а буквально на расстоянии полуметра была стена, на которой висели кустодиевские гравюры, и я прекрасно помню, что ближайшая, на которую падал глаз, была с частушками его гравюра "Земляничку я сбирала, надломила веточку, не картуз милаша носит — серенькую кепочку". Потом, когда я читала письма из переписки жены Кустодиева с дедом в Музее изобразительных искусств, узнала, что эта гравюра нравилась ему больше всего из кустодиевской графики. И мне она нравилась. И нравится невероятно. В моё творчество Кустодиев вошёл на подсознательном уровне. Как и Боттичелли. Кстати, эпоха Возрождения — то, что дед любил больше всего, и я помню из детства, что висела у нас головка "Рождения Венеры", и большая копия. Дед даже сам акварелью чуть-чуть её подкрасил, она была чёрно-белая… И эти две старинные репродукции висели; мама сидела, брата кормила грудью на фоне этой маленькой репродукции. Приходила соседка и говорила маме: "Ой, это вас кто-то нарисовал?" Потому что она была очень похожа на Венеру Боттичелли.
Боттичелли, Кустодиев — я не просто к ним пришла, это вошло буквально в кровь. К своему стыду, я не догадывалась, что это Боттичелли, потому что деда не было, мама не знала, кто такой Боттичелли: у неё не было высшего образования. Но она родилась одарённым человеком.