Публике предъявлена уже и контрреволюционная философия власти. Три основные элементы кремлёвской доктрины таковы:
— Путин — это стабильность, а любая дееспособная (неигрушечная) оппозиция — фашизм и гражданская война;
— Путин — меньшее зло во всех отношениях;
— чтобы меньшее зло никогда не уступило место большему, нужна консолидация элит.
Еще, разумеется, власть хочет заведомо перекрыть некие только ей известные каналы финансирования революции, а потому открыто договаривается с крупным капиталом, обещая налоговую амнистию, сокращая до 3 лет срок исковой давности по приватизационным сделкам и обещая никого не мучить избыточными налоговыми проверками.
Но, делая всё это, Кремль нисколько не уменьшает вероятность революции. Напротив — ускоряет и приближает сладостные революционные дни, которые могут, при неудачном стечении обстоятельств, обернуться тотальным кровавым погромом, а завершиться — торжественным и юридически оформленным распадом России.
НИЩЕТА КОНСОЛИДАЦИИ, ИЛИ ПРОБЛЕМА-175
Говоря об элите, которой необходимо экстренно консолидироваться, Кремль на самом деле имеет в виду весьма узкий кружок, состоящий примерно из 175 физических лиц: 25 крупных собственников, 50 ключевых чиновников и примерно 100 человек разномастной челяди. Все эти люди вроде как кровно заинтересованы в сохранении status quo. Но по-настоящему объединиться они не могут уже по той причине, что у них никаких общих немеркантильных ценностей. А процветание в веках нашей унылой России к приоритетным ценностям пула-175 уж точно не относится.
Единственная общая черта субъектов этой "элиты" — страсть к самому что ни на есть банальному материальному обогащению (преимущественно в прямой денежной форме). Но в удовлетворении этой страсти каждый, по определению, играет строго за себя — и соответственно против большинства других участников "корпорации 175". Консолидация консолидацией, а табачок, разумеется, — врозь. (Именно поэтому, кстати, так печальны и неэффективны оказались всевозможные олигархические профсоюзы типа РСПП — как только общие интересы мегабизнесменов входили в противоречие с частными, последние немедленно оказывались куда важнее первых, и содержательное единство заканчивалось, не начавшись). Любой Игорь Сечин пожертвовал бы частью путинской стабильности ради уничтожения, скажем, Дмитрия Медведева, Михаил Фридман — долей российского суверенитета во имя разгрома Леонида Реймана, а Олег Дерипаска — добрыми пятьюдесятью процентами геополитической роли страны ради отлучения от власти, скажем, Германа Грефа (и наоборот, разумеется).