Если "Война" фильм о том, что у русских отобрали страну и лишили Родины, то "Жмурки" — это фильм о людях, живущих уже в абсолютно чужой и безразличной им стране.
С просмотром фильма мне очень повезло. На дневной сеанс в "Ударник" завалилась небольшая компания крепких "братков" среднего возраста и среднего достатка. С широкими золотыми цепями, крепкими "выями", мясистыми бритыми затылками и перстнями-печатками. Немного подвыпившие, они алкали культурного отдыха. Первая треть фильма прошла под радостное ржание и одобрительные комментарии этой компании, но уже к середине фильма мужики почему-то "набычились", затихли, а вскоре в зале уже то и дело раздавался крепкий мат и ругань. Ещё через четверть часа, выкрикивая цветистые русские выражения, общий смысл которых: "Тут из честной братвы уродов делают!" — компания покинула зал.
Они вдруг поняли, что этот фильм о НИХ! И смотреть на себя ТАКИХ со стороны было невыносимо.
Балабанов — это Достоевский сегодняшнего русского кинематографа.
Его фильмы больны той самой петербургской чахоткой безысходности, которая так мучительна у Достоевского. Но Алексей Балабанов — тот художник, который пишет портрет современности, тот, чьи ленты останутся, когда будет снят третий ремейк пятой серии "Ночного дозора", а потому сняться у него — значит остаться в истории.
Самыми страшными кадрами фильма стала, пожалуй, последняя сцена. 2005 год, на фоне Кремля два выживших и "поднявшихся" бандита обсуждают свои дела. И эта сцена — приговор Балабанова нынешней лживой путинской эпохе. Зритель ведь очень хорошо понимает, КТО сегодня из депутатов и депутатских фракций может делить бюджет, КТО может сидеть на фоне Кремля и КТО сегодня правит страной. И ответы Балабанова на эти вопросы не оставляют никаких иллюзий. ЭТИ бандиты Россию могут только в очередной раз разделить и перепродать. Но возродить — никогда!
И песня "Недавно гостила в чудесной стране…", ставшая гимном либерального поколения "Ассы", становится траурным маршем эпохи.
Балабанова становится модным ругать. Высоколобые либеральные критики, перекрикивая друг друга, обвиняют его в потакании низменным вкусам толпы, в циничном натурализме, аморальности и эпатаже. Но этот оскорбительный, жгучий, как пощёчина, балабановский катарсис и есть та правда, которая и делает настоящее кино — настоящим, как бы там ни пытались по этому поводу злословить некоторые "эстеты". И русского в его кино на порядок больше, чем во всех "Статских советниках" и "Турецких гамбитах" вместе взятых.