Представьте себе, вы вдруг оказались в каком-то марсианском городе, где вы ни одного человека не знаете и вас никто не знает. На первый взгляд, кажется, такая малость. Кажется, да можно ведь завести новых знакомых. Но это только кажется. Город-то марсианский. Жители его только с виду похожи на людей, а на самом деле – чужие, непонятные мне существа.
А я теперь по-настоящему понимаю, в чем состоит смысл тюрьмы! Оказывается, главное наказание состоит в изоляции от общества. Ведь в тюрьмах и кормят и поят, даже есть дворы, где можно гулять, можно смотреть ТВ. Главное наказание – в изоляции от общества! Стало быть, несколько сокамерников – это еще не общество.
Надо же, как мудро учли такую особенность человека!
Я и не подозревала, что это может быть так тяжело. Дуреешь просто-напросто! Вот и здесь, чем не тюрьма? Люди, как будто есть, но это уже не «твое» общество, это другие люди: ты для них не существуешь, они для тебя. Познакомиться?! Весь город говорит на каком-то совершенно дегенеративном языке, на освоение которого могут уйти десятилетия. Ты сидишь один, изолированный от жизни. А у этих марсиан все наоборот тому, как это должно быть у людей. Они при рождении человека плачут! На похоронах смеются. То, что у людей хорошо, – для них плохо, то, что для человека гордо, – для них постыдно. Поживи среди таких. Язык учить охота пропадает.
И все-таки английский язык – это замок, который висит на дверях, ведущих из темной квартиры-изолятора в жизнь. Не единственный замок, но тот, который видно сразу. Не один год напряженной работы понадобится. А я не могу высидеть и дня, туман стелется перед глазами.
Попыталась писать свою повесть. Раскрыла тетрадь. То же самое! Это какой-то гипноз! Не идет, хоть убейся. Дома мне так хорошо писалось. А здесь, как будто меня околдовали, ничего не выходит. Все время хочется спать.
Встаю, иду к холодильнику и в продолжение одной-двух спасительных минут пустоту моей жизни наполняет блаженный вкус тающего во рту печенья, того самого, которое постоянно показывают по телевизору. Они так навязывают всю эту муру, что я в конце концов покупаю. Почва для этого самая благодатная: жизнь заполнить нечем, а реклама постоянно призывает расслабиться и получить удовольствие. Расхваливаемые продукты доступны по цене, продаются в каждом магазине, а магазины – на каждом углу.
Откусываешь кусочек и прислушиваешься ко вкусовым ощущениям, как к единственному проявлению жизни. К холодильнику теперь подбегаю каждые пять минут. И ненавижу, и презираю себя за это, а все-таки снова открываю холодильник. Мне всегда казалось, что у меня сильная воля. Что же сталось с моей силой воли? Как будто я сама себе не принадлежу. Меня тошнит от еды, а я постоянно ем… Что со мной?