Глаза… возможно еще глаза мои назвать незаурядными… Но глаза – это что? У кого глаза не выражают его собственную индивидуальность? Я присматриваюсь к себе и с отчаяньем не могу найти в своей внешности ничего, что бы могло возбуждать безумную любовь. Я вообще, честно говоря, не знаю, что именно такую любовь вызывает. Внешняя красота? Внутренний мир? Что? Что должно во мне быть, чтобы меня Любили?!
А незаурядный духовный мир? А умная голова? А неординарная личность? А талант?
Это ты считаешь, что в тебе все это есть. Этого всего не видно так сразу. И потом… Кто знает, может, у меня в самом деле завышенная самооценка…
Танька говорит, что мужиков вообще не интересует твоя душа, им нужно мясо: их интересует твое тело. Умная женщина – для мужика, скорей, недостаток, чем достоинство. Они любят красивых дурочек. Так она мне все время доказывает.
Танька, конечно же, ошибается или выпендривается, говоря это. Просто красивым, порой, сходит с рук даже то, что они не совсем умненькие. Так велико влияние внешней красоты на мужчин, что я не могу это не признать. Ум, конечно же, не порок, но одного ума мало. Нужны внешние данные, а их у меня нет.
Нужно разработать программу: выточить талию, накачать грудь, бедра, ноги. Возможно, нужно поработать над стилем одежды. Танька меня всегда ругает, что я одеваюсь, как монашка. А я считаю, наоборот, что это она одевается, как одеваются продажные девки. Разве может порядочная девушка носить такие разрезы на груди? А юбки она носит – еще немного и трусики видны будут. Неловко даже на нее смотреть. Нет, так одеваться я не буду. Найдется мой ценитель, который оценит мой стиль.
Словом, дай-ка я попробую поработать над собой, вместо того чтобы впадать в отчаянье. Я еще десять таких, как Рон, найду. Лучше, чем Рон. Может, оно и к лучшему, зачем мне нужен немой человек?
Глава двенадцатая
Октябрь – декабрь 1983 г.
Ноги в нейлоновых чулках, прикрытые чуть пониже колен скромным, родным до каждой ниточки платьем. Что – их форма, или подъем, или плотность щиколоток и икр, – что в этих ногах выдавало их русскость? В этих простых скромных ногах была заключена вся страна, в которой прошло мое детство. Миллионы ассоциаций, связанных с моей прошлой жизнью, нет не в памяти, в чем-то более инстинктивном, более молниеносном.
Нормальный человек скажет: ну какая может быть разница, русские ноги или американские? Анатомия человека ведь не зависит от его нации! Разумный довод нормального человека, возможно, и правилен. Только реакция моя – впереди разума. Я в доли секунды узнала эти ноги, возникшие прямехонько из моего далекого, теплом пронизанного детства посреди американской синтетики жизни: в них была весенняя оттепель, запах маминой кожи, солнечные лучи, разбрызганные в утренней классной комнате между партами, запах дождевых капель на ветках сирени, тепло стен моего дома… я вмиг это все узнала еще до того, как увидела даже лицо обладательницы этих ног.