– Я обалдел от того, что я вынужден постоянно нанизывать бусы. Я ненавижу свою жизнь. У меня от этих бус голова квадратная и мозги заклинивает.
– Так не нанизывай! – не понимаю я. – Брось эти бусы, раз ты их ненавидишь!
Меня оскорбляет еще и то, что он постоянно такой отрубленный в моем присутствии. Это очень плохой индикатор: когда любишь кого-то, о бусах не думаешь, а если и приходится их нанизывать, то этого вовсе не замечаешь. Любовь окрыляет человека, а Алик ходит постоянно в моем присутствии понурый и подавленный. Я порой даже не понимаю, зачем он приезжает, если все равно рядом со мной отсутствует.
* * *
Совершенно неожиданно Алик сказал мне, что хочет поговорить со мной серьезно.
– Ты хочешь выйти за меня замуж, мать? – спросил он.
Мы сидели в его машине, около дома моих родителей.
Я чуть не сошла с ума! Замуж???!!! Все-таки я чувствовала что-то неестественное в его предложении: наши отношения не были готовы к женитьбе. Какая женитьба, если он спит в моем присутствии?!
– Я готов на тебе жениться, матушка, – говорит Алик, – только при одном условии!
Я смотрела на резиновый коврик у себя под ногами и внимательно слушала. Очень сомнительное предложение, раз оно при каком-то условии. Что еще там за условие?
– Понимаешь, девчонка ты классная, только уж слишком летаешь в облаках. Мы живем с тобой в Нью-Йорке. Ты не можешь сидеть так, как ты сидишь, всю жизнь дома. Ты должна будешь, как я, похерить свои мечты-небылицы о творчестве, взять в руки орудие труда – любое, то ли компьютер, то ли пилку для ногтей, то ли мне будешь помогать бусы нанизывать, любое, на свой выбор, но ты должна будешь идти работать! Не так, как ты работаешь, по две недели в году, себе на косметику, а по-настоящему, как все люди.
Алик сделал паузу и посмотрел на меня. Я все еще не понимала такого резкого перехода от романтического и жизненно важного разговора о том, что мы поженимся, к какой-то прозаичной ерунде, которая вообще не имела никакого значения.
– При чем здесь мое творчество или работа? Я не понимаю, мы сейчас о чем говорим?
– Мать, я женюсь на тебе только в том случае, если ты готова изменить свое отношение к жизни, перестать сидеть дома, – неважно, что ты там сейчас делаешь, романы пишешь или маразмом страдаешь, – и пойти работать! – четко и ясно повторил Алик. – Если мы должны с тобой завести семью, мы должны с тобой оба работать! Оба! Понимаешь? Я хочу детей. Это требует денег! Понимаешь?
Последнее время Алик раздражался с полоборота, по всякому пустяку. Потом просил прощения.
– Ты хочешь, чтобы я в корне изменила себя, ради тебя… – сказала я, наконец поняв.