— Руки вверх! — сказал я.
Пулеметчик меня понял. Уже ясно, что он советский гражданин, а иначе в прикрытии не было бы парней, судя по всему, местных подпольщиков. Значит, передо мной диверсант и с ним можно не церемониться.
Противник сдаваться не хотел. Отпустив пулемет, он попытался броситься на меня с ножом.
— Пад-ла-а-а!!! — завопил он и прыгнул.
Автомат дернулся в руках. Короткая в пять патронов очередь ударила диверсанту в лицо, и его тело упало мне под ноги.
Снимая с ветки пулемет, я подумал, что плохо готовят советских диверсантов, видимо, по ускоренной программе. После чего, убедившись, что опасности больше нет, вернулся на дорогу.
Машина избита пулями и слегка дымится. Сахаров здесь, оттаскивает в сторону потерявшего сознание лже-жандарма. Мальцев прячется за машиной и оглядывается, в руке у него пистолет. А вот Семенову не повезло. Урядник не успел выскочить из машины и единственная автоматная очередь, выпущенная «жандармами», досталась ему.
«Жаль, дядьку, — подумал я про урядника. — Хоть и ворчливый человек, но я к нему привык».
Еще раз осмотревшись, я подошел к машине и услышал голос полковника:
— А ты молодец, хорунжий. Я подумал, что не успеешь среагировать.
— Господин полковник, а вы как поняли, что перед нами ряженные?
— Жандарм, который говорил с тобой, немецкий знал не очень хорошо. Акцент жуткий. Ты не распознал, а я сообразил, что дело не чистое.
— Понятно.
Я снова ушел в лес, нашел подпольщиков и вытащил раненого на дорогу. А спустя пару минут появился моторизованный немецкий патруль, который услышал стрельбу и прибыл разбираться.
Такой вот денек, съездил на прогулку, показать гостям аэродром.
Берлин. 15.08.1942.
Закинув руки за спину, глава Имперского министерства оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг ходил по кабинету и слушал сводку Совинформюро. Передавались итоги трехмесячных боев на советско-германском фронте и, вслушиваясь в голос диктора, один из самых влиятельных людей Третьего Рейха, в некоторых местах хмурился, а в других еле заметно улыбался…
«Красная Армия вела и ведет ныне на восточных окраинах Москвы, на подступах к Ленинграду, в излучине Дона и на Юге непрерывные кровопролитные бои против наступающих немецко-фашистских войск. Эти бои носят крайне ожесточенный характер.
К началу лета германское командование сосредоточило на южных участках фронта большое количество войск, тысячи танков и самолетов. Оно очистило под метелку многие гарнизоны во Франции, Бельгии, Голландии. А помимо того привлекло в свои ряды коллаборационистов, предателей и шкурников из РОА, БКА, УНР и прибалтийских легионов. Только за последние два месяца на советско-германский фронт было переброшено 30 дивизий, в том числе 2 танковых и две моторизованных, не считая ранее переброшенных. В вассальных странах: в Италии, Румынии, Венгрии, Словакии Борман и его клика мобилизовали до 70 дивизий и бригад, не считая финских войск на севере, и бросили их на советско-германский фронт. Действуя угрозой и подкупом, фашисты вербуют также отряды из преступников и любителей чужого добра во Франции, в Бельгии, Дании, Голландии, Испании. Кроме того, гитлеровцы провели насильственную мобилизацию в Польше и в Чехословакии. Собрав всю эту дань солдатами, а также подтянув все свои основные силы и резервы, немцы создали на южных участках значительный перевес в количестве войск и технике, серьезно потеснили наши войска и захватили ряд важных для советской страны районов и городов. Немецко-фашистские оккупанты захватили в районе Дона и на Кубани большую территорию и важные в промышленном отношении города: Ворошиловград, Сталино, Воронеж, Новочеркасск, Шахты, Ростов, Армавир, Майкоп, Пятигорск, Минеральные Воды, Моздок, Новороссийск, Сочи и ряд других. Хотя большая часть населения занятых немцами районов была эвакуирована, хлеб и оборудование заводов вывезены, а частично уничтожены при отходе, Советский Союз понес за это время значительные материальные потери.