Алистер ответил сухо:
— Можете мне не верить, Зиль, но я не сижу днями и не рассуждаю о склонности своих коллег к совершению преступлений.
Я поднял две бутылочки с отбитыми горлышками. Названия оставались различимы.
— Здесь много лекарств, содержащих опий, — я протянул Алистеру разбитую бутылочку. — Сироп от кашля, успокоительная микстура, сердечное средство и даже настойка чистого опия.
Алистер пожал плечами.
— Обычный набор для аптечки среднестатистического жителя. Если он пристрастился к опиуму в прямой пропорциональности его долгам, то ему надо гораздо большая доза. Такая, которую получить можно только в опиумном притоне или курильне.
— Давайте двигаться дальше. Проверим остальные комнаты, — сказал я. Мы работали в тишине, пока Алистер не прокричал, что что-то нашёл.
— Что вы нашли? — спросил я, врываясь на кухню.
— Его ежедневник, — ответил Алистер. — Смотрите, за пару недель до смерти Сары Уингейт у него была назначена с ней встреча, — Алистер тряхнул головой. — Если она узнала, что он крадёт деньги, почему не сообщила?
— Не знаю. Возможно, они решили договориться.
Я внимательно изучил остальные страницы ежедневника. Там тоже были записи встреч, все недели до смерти Сары, но они были зашифрованы — Гораций проставлял только инициалы.
Ф.А.Э. каждый вторник. И Г.Р.Э. каждую пятницу.
Я засунул ежедневник в карман. Изучу позже. Любая улика, которая не сможет указать нам на местонахождение Изабеллы, может пока подождать. Даже то, что укажет на несомненную вину Горация судье и присяжным.
Мы нашли в столе Горация обувную коробку с бланками депозитов на чеки, суммы которых были украдены из фонда деканата.
— Теперь ясно, почему у него не было проблем с их обналичиванием, — произнёс я. — Хоть они и были все адресованы «Алистеру Синклеру, Центр криминологических исследований», но гляньте, какую он сделал приписку: «Разрешено выдавать Теодору Синклеру». И, используя подобный псевдоним, он без труда забирал суммы. Словно вы отдавали деньги своему сыну.
Алистер ничего не ответил, но зеленоватый оттенок его лица заставил меня забеспокоиться.
— Вы в порядке?
— Буду в порядке, — ответил он, не желая, чтобы я беспокоился за него.
В той же коробке мы наши копии закладных, подписанные на сотни долларов. На бумаге не значилось имя, кому Гораций задолжал деньги, но на обратной стороне каждого бланка был нарисован странный символ.
Наверно, символ Ботлера.
— Теперь у нас есть множество доказательств преступления, — произнёс я, забрасывая бумаги обратно в коробку. — Но мы до сих пор понятия не имеем, куда он отвёз Изабеллу.