Яррен лишь бровью повел:
– Похоже, мы попали в резиденцию Темного властелина в Белых горах.
– Что ты сказал, Яррен? Повтори! – услышали мы раздраженный голос Наэриля, картинно, с обнаженным клинком в руке спускавшегося с парадной лестницы в зал. Правда, впечатление от горделивого вида смазала стекающая с мокрых волос и капающая на черный камзол водичка.
Яррен отсалютовал ему мечом и вложил его в ножны – ритуальный жест поединщика, объявившего перемирие. Белобрысый не торопился последовать его примеру. И чем ближе он подходил, тем сильнее лезвие его серебристого оружия наливалось алым цветом. Странный меч, как и все здесь.
– Родовой клинок показывает, что вы пришли сюда с недобрыми намерениями, – сказал Наэриль. – Так чем ты успел разозлить охрану замка, фьерр Ирдари?
– Я лишь предположил, что в замке скрывается темный, потому ты и не впускаешь вейриэнов.
Воздух снова загудел, но хозяин раздраженно поднял левую ладонь, и все стихло.
– Ну-ну. Любопытная версия. – Его холеное лицо, на котором, увы, не осталось ни следа от вчерашней драки с Лэйрином, даже не дрогнуло. – И зачем же ты пришел в мой дом, Яррен? Не все еще гадости высказал вчера? Мое терпение не бесконечно, а законы гостеприимства не распространяются на грызунов, особенно на водяных крыс.
Ноздри полуинсея гневно раздулись, руки метнулись к ножнам, но он тут же опустил их и даже завел за спину.
– Я пришел открыть тебе и духам твоего рода свою душу. И память за мои последние сутки, кроме той, что запер мой наставник, и той, что касается чужих душ. – Он бросил короткий взгляд на оторопевшего меня. – Потом ты, лорд Наэриль, назовешь виру за смерть близкой тебе женщины от моей руки.
Потрясенный блондин вперился в него округлившимися янтарными глазами. У меня тоже дар речи пропал. Да Яррен совсем свихнулся! Открыть белобрысому самое сокровенное! Без малейшей утайки! Такое абсолютное доверие даже самые близкие друзья, даже супруги лишь в редчайших случаях допускают при жизни.
– Только прежде, чем объявить виру, – придя в себя, вмешался я, – учти, что Яррен защищал мою жизнь. И за покушение я тоже могу потребовать… что-нибудь.
Наэриль на меня и не взглянул, сволочь.
– Ты спроси сначала, Яррен, хочу ли я лезть в твою гнилую инсейскую душонку? – скривился он, но его глазищи возбужденно заблестели. Захотелось гаду залезть и потоптаться, видно же. До жути захотелось. Но ему надо еще и покочевряжиться, как говорят о дурных скакунах наши конюхи.
– Я предложил. Тебе принимать решение. – Вспыльчивый полукровка сохранил удивительную невозмутимость. – Ответь мне на один только вопрос.