На третье утро я шла в закусочную и вдруг вижу: в полицейском фургоне сидит немецкая овчарка, вся такая остроугольная, настороженная, вся как струна. Я прильнула к треснутому окну и спрашиваю:
– За что они тебя загребли, красавчик?
А пес на меня смотрит гордо и невозмутимо – он же при исполнении.
– Уж, конечно, не за оскорбление и не за драку, правда, милый? Ты для этого слишком хорошо воспитан. Но и не за контрабанду. Ты не такой, да? А, поняла! За воровство. Что же ты стащил? Неначатую пиццу со стола? Или именинный пирог прямо из-под носа у бедной малютки? Сразу видно – ты тот еще сластена.
Пес принялся колотить хвостом по сиденью. И тут позади меня кто-то выдал вполголоса:
– Куриные крылышки без косточек с ямайским соусом. Это ее слабость.
Значит, это девочка. Вот я опростоволосилась! А хвостом она била, потому что увидела своего напарника – седого полицейского. Он приблизился, и я прочитала фамилию на серебряном бейджике: «Хайаши».
– Она не под арестом. По крайней мере, пока.
Хайаши хлебнул кофе из стаканчика с логотипом закусочной «У Бетти».
– Ну конечно, я понимаю: она на дежурстве. Я просто хотела ее подразнить. Не сдержалась. Обожаю собак, а ваша – просто сокровище. Я в собаках разбираюсь.
– Да, она славная девочка. Ты же славная девочка, Бабс, верно?
– Как-как ее зовут?
Я буквально прыснула. Что за кличка для полицейской собаки! Была бы она мальчиком – ее бы звали Рекс, или Мэверик, или Айс.
– Это уменьшительное от Кубаба.
Еще того не легче. Я скрыла удивление и сказала овчарке:
– Рада познакомиться с тобой, Кубаба.
Потом я протянула руку полицейскому:
– Кстати, меня зовут Виви.
Он пожал мне руку.
– Надеюсь, ты законопослушная гражданка?
Я ответила ему в тон, с улыбкой:
– Не была, не участвовала, не привлекалась. По крайней мере, пока.
Потом, дома, я погуглила имя «Кубаба». И теперь я понимаю, что за человек офицер Хайаши, и знаю – он будет со мной добр.
Подхожу к столику, говорю:
– Доброе утро!
Офицер Хайаши занят кроссвордом, пишет в клеточках синей ручкой.
– Я – Виви. Ну, помните, я еще подумала, что ваша собака арестована?
Он поднимает глаза, смотрит с подозрением – ждет подвоха.
– Помню.
– Кубаба, – продолжаю, – была единственной шумерской царицей, которая правила сама, без мужа. Она – единственная женщина, указанная в шумерском царском списке.
На лицо офицера Хайаши выползает улыбка.
– Значит, ты специально выясняла.
Самцов немецких овчарок натаскивают горло преступникам перегрызать, и офицер Хайаши назвал свою девочку так, чтобы было понятно: она им ровня.
– Могу я к вам подсесть?