– Вив, – шепчет Джонас, – прошу тебя, скажи, что ты от радости плачешь.
Чуть смещаю ладонь – только чтобы видеть Джонаса. Он хмурится, в темных глазах – отчаянное стремление понять меня.
– Знаешь, Джонас, – ничего лучше никто для меня в жизни не делал. Честно.
На этих словах я икаю, потом смеюсь. Отчасти чтобы показать гостям, что я в полном порядке, отчасти – потому что меня смешит степень собственной влюбленности и благодарности.
– Ты только подумай – лучший вечер в моей жизни! А ведь он только начинается! Все еще впереди!
Джонас усаживает меня во главе стола. Вытираю слезы, оглядываю гостей. Исаак – филин с клювом из желтого картона, приделанным к дужке очков. Сайлас выкрасил нос снизу черной краской, обмотал голову ленточкой от пота, с которой на две стороны свисают два черных носка – без сомнения, это щенячьи уши. Бека нарядилась в покупной костюм шмеля, явно оставшийся с Хэллоуина. По платью Уитни рассыпаны ватные шарики, буйные завитушки увенчаны парой черных овечьих ушей. Мама, как я уже сказала, одета в костюм фламинго. А вот и Лия, павлинчик мой дорогой, самая младшая моя подружка. Среди этой красоты восседает офицер Хайаши. Надо его подразнить, потому что на нем – самый обыкновенный синий свитер.
– А вы какого зверя изображаете?
Тут я замечаю: офицер Хайаши как-то по-особенному причесал свои седые волосы. И до того он мил, до того ласков с Лией и учтив с мамой (он между ними сидит), что я таю, словно воск.
– Я – старый сварливый медведь, – отвечает офицер Хайаши.
Мне смешно, ужас как смешно, и я хохочу, пока не чувствую: кто-то дотронулся до моей руки.
– Извини за опоздание, – произносит Наоми.
Впрочем, в голосе – ни намека на раскаяние. И костюма тоже нет, но мне очень нравится платье Наоми – коричневое в белый горошек. Усевшись рядом с Сайласом, Наоми достает из сумочки ободок с парой стоячих ушек. Значит, она – лань. Ну конечно, лань – длинноногая, тонкорукая, в пятнистом платье! Снова наворачиваются слезы, но тут появляется еда. Действительно, чем плакать, лучше поесть.
Входит Элли в белоснежной рубашке и черном жилете – сегодня она будет нас обслуживать. Мне настолько хорошо, что и дела нет до ее безупречной кожи, которая светится изнутри, словно янтарь. Элли приносит приготовленные Джонасом вкусности. Всё – по-домашнему – в глубоких мисках и на огромных блюдах. Восхитительный салат из свежей зелени с уксусом из шампанского; тилапия, жаренная в кокосовой стружке, благоухающая чем-то вроде пряного ананаса. Сочетание за гранью разумного; но вкусовые сосочки им упиваются, и уж конечно, оно сохранится в памяти плоти.