Катушка магнитной ленты подходила к концу.
— А сейчас Фобос. Да, это он… Вот и маяк. Беспрестанно отлетают отсюда какие-то диски. Больше ничего. Мрак.
Строков поднялся с кресла и, все еще находясь под впечатлением увиденного, растерянно огляделся вокруг.
— Ты прав, Саша, — после долгой паузы, произнес он. — Марсианские записи можно читать, слышать и видеть!..
— А все Наташа! — невольно вырвалось у Швачко. — Если бы не она, мы никогда и не догадались бы об этом!
— Опять Наташа! — рассердился Строков. — Женитесь, — черт вас побери! Но прошу, не соблазняй ее звездами! Я хочу видеть свою дочь на Земле!
Швачко попытался возразить, но ученый, не слушая, решительно прервал его:
— Кончим об этом. Теперь о сигналах…
В это время дверь внезапно распахнулась, и в лабораторию быстро вошла Сюзанна.
— Я нашла их! — еще с порога закричала она и, подбежав к Строкову, протянула ему дощечку, испещренную какими-то знаками,
— Что это? — удивился тот.
— Письмена атлантов! А под ними, смотрите, линии марсиан, нечто вроде построчного перевода.
— Что же здесь написано?
— Крейсис уже расшифровал иероглифы, но он отказывается перевести эти знаки.
— Почему?
— Утром я была у него, умоляла… — На глазах девушки показались слезы.
— Не плачьте, — попытался успокоить ее Строков. — Если прочел один, то прочтут и другие.
— Как он мог отказаться!.. Я так в него верила!
Григорий Петрович ласково погладил голову девушки и своим платком вытер ее заплаканные глаза.
— Идемте, я провожу вас домой.
Медленно шли они по тихим улицам уснувшего города. Гулкие шаги раздавались по асфальту. Предрассветное, словно полинявшее небо с поблекшими звездами простиралось над ними. Как непохоже оно было на то, которое так недавно видели космонавты!
— Сюзанна, — прервал молчание Строков, — мне очень жаль, что из-за нас вы поссорились с Крейсисом. С тех пор, как мы познакомились, вся ваша спокойная жизнь рухнула, как карточный домик…
— Григорий Петрович, вы не виноваты. Просто очень горько разочаровываться в людях… Я рада, что это случилось сейчас, а не годы спустя… Но почему свет в моем окне? — прервала она себя.
Быстро поднявшись по лестнице, они вошли в квартиру.
В мягком кресле возле стола сидел Крейсис. Судя по стоящей перед ним пепельнице, полной окурков, он ждал уже долго. Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде вошедших.
— Простите, — произнес. он, протягивая Сюзанне запечатанный конверт, — но мне пора идти, уже слишком поздно.
С подчеркнутой вежливостью он поклонился и, не протягивая руки ни Сюзанне, ни Строкову, ушел, мягко закрыв за собой дверь.