В какой-то момент я почти оглох и ослеп.
Но затем я увидел небольшой просвет в снежном крошеве. В этом просвете угадывались очертания ещё одних саней. Точнее, не саней, а простых санок, с дюралевыми полозьями и сиденьем из пяти деревянных дощечек. На санках кто-то сидел, вернее, лежал на животе, вытянувшись как струна. Забавно, я точно также катался в детстве. Спускаться с горки на санках в сидячем положении считалось уделом слабаков и девчонок. Настоящие парни ехали лежа, лицом вперед, не боясь свернуть шею или получить чувствительный удар в лицо после первой же колдобины.
Увлекшись воспоминаниями из детства, я чуть не проглядел второй просвет. В нем тоже ехали на простых санках, но на этот раз седоков было трое. Мужчина и двое маленьких детишек. Я не мог разглядеть их лиц, но тут мои сани вновь повели себя странно. Свершив сумасшедший вираж, они поравнялись с троицей. И лучше бы они этого не делали…
Мужчиной на санках оказался я сам. Точнее, не я, а моя состаренная копия лет тридцати, в компании двоих маленьких детей. Приглядевшись к детям, я понял, что это двойняшки, мальчик и девочка, на вид им было по пять-шесть лет. Я понял, что теряю сознание. Словно почувствовав неладное, мои сани метнулись прочь от двойника из будущего, и просвет тут же исчез. Но страдания мои на этом не закончились. Каждую минуту появлялись все новые и новые просветы, в которых я видел себя. Точнее своё прошлое, будущее и несбывшиеся реальности. Или будущие несбывшиеся реальности. На одних санях я ехал вместе с Аленой, а на других в компании совершенно незнакомых мне девушек и женщин.
Далеко не все мои попутчики передвигались на санках. Были тут и карапузы на салазках. Мужчины и старики на инвалидных колясках. Гробы, в том числе и детские.
И вся эта сюрреалистическая кавалькада неслась вниз с гор со страшной скоростью. Вокруг нас бушевала метель, а все звуки заглушала безумная мелодия труб, саксофонов, тромбонов, гобоев и прочих дудок.
В какой-то момент я понял, что играет вальс, мелодию которого я уже где-то слышал. Но когда и где это было? А может, этого ещё не случилось, и я услышу его в будущем. Или его слышал один из двойников, проживший несостоявшуюся версию моей жизни. А кто сказал, что это я настоящий, а они двойники? Не стоит исключать, что это я всего лишь тень, кривое отражение чей-то жизни. Пораженный этой новой мыслью я наблюдал за тем, как мои попутчики выстраиваются в колонну по одному. Возглавили нашу безумную поездку детские гробики и малыши на пластиковых салазках, а замыкали старики и вновь гробы, но уже больших размеров. Я же очутился в самом центре.