Все это было графу как будто не по нраву. Безупречный лоб пересекли полосы морщин. Но он лишь стоял, бездействуя, и от одного вида этого красавца в алом галстуке и серебристых ботинках Скарлетт стало дурно. Телла была права, когда сказала: «Ты думаешь, что, выйдя замуж, будешь в безопасности. Но вдруг твой граф окажется таким же, как отец, или еще хуже?»
Даже если граф д’Арси не превосходил их отца жестокостью, в тот момент он казался Скарлетт не менее гнусным. Теперь он держал ее руку в своей не мягко, как в шляпно-галантерейной лавке, а твердо, уверенно. Этот мужчина вовсе не был слабым и, если бы пожелал, мог бы остановить губернатора. Помолчав, Скарлетт посмотрела графу в глаза, силясь найти в них хоть что-то от молодого аристократа, писавшего ей нежные письма.
– Если вы это допустите, – сказала она, – если попытаетесь покорить меня под угрозой такого наказания, я никогда не стану вас уважать и подчиняться вам. Но если вы его отпустите, проявив хоть каплю того благородства, какое изображали в своих посланиях, то получите в моем лице хорошую жену, за которую заплатили. – Вспомнив слова, сказанные Хулианом в подземном коридоре, она прибавила: – Неужели вам действительно нужно, чтобы девушка легла с вами в постель только потому, что иначе пострадает другой мужчина?
Граф вспыхнул. Чувствуя, как сердце ее бьется все быстрее и быстрее, Скарлетт следила за тенями, мелькавшими на лице жениха. Стыд. Обида. Задетое тщеславие.
– Отпустите его, – проскрипел он. – Можете считать, что условия сделки выполнены.
– Но…
– Спорить я не намерен. – В прежде элегантно-благозвучном голосе графа зазвучали грубые ноты.
Губернатору, очевидно, было жаль лишаться игрушки, с которой он не успел наиграться вдоволь. Однако, к удивлению Скарлетт, отец выпустил Хулиана и без лишних слов толкнул его к двери:
– Ты слышал. Иди.
Хулиан с мольбой посмотрел на Скарлетт:
– Малиновая, не делай этого ради меня. Не отдавай себя ему. Мне все равно, что со мной будет.
– Зато мне не все равно. – Скарлетт захотелось в последний раз увидеть его прекрасное лицо. Показать, что он для нее уже не лжец и не мерзавец, а совсем даже наоборот. Но она не посмела взглянуть ему в глаза. – Теперь, прошу тебя, уходи, пока не стало хуже.
30
Кривые коридоры «Стеклянной змеи» на этот раз оказались как будто короче прежнего. Новобрачные уже поднялись на четвертый этаж и стояли прямо перед дверью спальни, а план, созревший в голове невесты, был так ненадежен!
Прежде чем просунуть в замочную скважину переданный ему стеклянный ключ, граф повернулся к Скарлетт: