– Так вот как вы здесь определяете время? – спросила Скарлетт, беспокойно оглядываясь. – По фонарям?
Хулиан мрачно кивнул, глядя на очередную свечу, которая, погаснув, задымила. Наконец лодка, качаясь, остановилась у длинного шаткого пирса. С берега на Скарлетт, точно горящий глаз, глядела дверь ядовито-зеленого цвета. По стене, все еще окутанной ночью, полз плющ, а два догорающих фонаря освещали вывеску – белую змею, обвившую гроздь винограда.
Хулиан уже выскочил из лодки и, схватив Скарлетт за руку, потащил ее на пирс:
– Скорее!
Один из фонарей над входом испустил дух, дверь побледнела. Зелень досок почти совсем поблекла, когда Хулиан дернул ручку и втолкнул Скарлетт внутрь. Девушка, споткнувшись, перешагнула порог. Прежде чем успел войти он сам, дверь захлопнулась: дерево ударилось о дерево, и тяжелый засов опустился, оставив моряка на улице до следующей зари.
11
– Нет! – закричала Скарлет, пытаясь снова открыть дверь, но полная женщина в колпаке уже вешала на петлю тяжелый замок. – Пожалуйста, не делайте этого! Мой… – Скарлетт заколебалась: ложь, произнесенная ее собственными устами, словно бы становилась более реальной. Девушке казалось, будто она и в самом деле изменяет графу. Хулиан пообещал ей, что ни отец, ни настоящий жених не узнают о происходящем на этом острове, но вдруг он ее обманул? К тому же он не посреди ночи остался на улице.
Однако в этом странном городе светлое время суток было страшнее темного. Скарлетт вспомнила, как они пробирались к дому с башенками, бредя по холодным, словно бы вымершим мостовым. Если Хулиан действительно стоит сейчас за дверью, он оказался там из-за того, что пропустил ее, Скарлетт, вперед себя. Ради нее он рискнул тем, о чем так тревожился. Нет, она не могла его бросить.
– Мой жених. Он остался снаружи. Прошу вас, впустите его.
– Сожалею, – ответила хозяйка, – но правила есть правила. Кто не успел в гостиницу к концу первой ночи, тот играть не сможет.
Последняя фраза удивила Скарлетт.
– Не сможет играть? Впервые о таком слышу!
По совести говоря, Скарлетт слушала Руперта не слишком внимательно. Теперь ей стало ясно, почему Хулиан так нервничал, пока они плыли в лодке.
– Извини, голубушка, – произнесла хозяйка с выражением искреннего участия. – Ужасно не люблю разлучать влюбленных, но нарушать правила нельзя. Едва солнце взойдет, дверь на целый день запирается. Никто в гостиницу не входит и не выходит из нее до самого…
– Но ведь солнце пока не взошло! Еще темно! Вы не имели права оставить моего жениха на улице!
Хозяйка продолжала глядеть на гостью с сочувствием, но губы ее были плотно сжаты. Впускать Хулиана она явно не собиралась. Скарлетт представила себе, что сделал бы он сам, если бы они поменялись ролями. Вероятно, предпочел бы не тревожиться о судьбе бывшей попутчицы? Ведь он уже оставлял ее – и на плоту, и в часовой лавке! Но и в тот и в другой раз Хулиан возвращался. Даже если он делал это затем, чтобы в дальнейшем проникнуть с ее помощью на Караваль, она все равно была ему благодарна.