прижималась к его груди. Закрыв глаза, он наслаждался выпавшим ему шансом
предоставить ей то утешение, которое может дать мужчина.
Её волосы всегда пахли лавандой с ноткой цитруса, возможно, лайма, а её ночная
рубашка была на ощупь как шелк под его грубыми ладонями. Настоящая женщина.
- У тебя часто бывают кошмары?
Она пожала плечами и вздохнула, позволив ему ощутить теплоту её дыхания
сквозь футболку.
- Стало лучше, но потом они снова возобновились, когда я вернулась домой.
Сэм застыл.
- То, что я здесь, заставило их стать хуже?
Он может спать в грузовике, если...
- Нет. Нет, - её лоб потерся в отрицательном жесте о его грудь. - Они были более
мерзкими, когда я находилась здесь одна. Я чувствую себя в безопасности рядом с
тобой, - её гортанный смех прозвучал печально. - Разве это не самая ужасная вещь на
свете?
43
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Нет, потому что он хотел защитить её от всего проклятого мира, если
потребуется. Он пригладил её волосы. Медленно. Мягкие, как шелк.
- Это хорошо. А теперь расскажи мне, почему ты так разозлилась на меня на
аукционе.
- Я...
Она попыталась отстраниться, и он крепче сжал её в объятиях.
- Нет. Поговори со мной, девочка. - Он сомневался, что сам бы мог рассказать,
будь он на её месте, но, чёрт возьми, именно поэтому он и был Домом. - Я заставил
тебя кончить и...
- Ты такой мужлан, - она шумно выдохнула. - Женщины смотрят на вещи по-
другому.
- Я заметил.
Будь он проклят, если она не испустила очаровательный смешок.
- Ладно, вот в чем дело. Они всё у нас отобрали. Одежду, возможность говорить.
Забрали наши т-тела. Лишили выбора. Нашей... человечности.
Нашей. Что ж, если ей легче говорить об этом во множественном числе, он не
будет её поправлять.
- Продолжай.
Она обняла его, вцепившись пальцами в его спину. Совсем другой вид объятия.
- Все, что у меня, у нас, осталось, это то, что мы могли контролировать наши
мысли. Я оставалась холодной. Я не дала бы им и шанса понять, что они имеют хоть
какое-то влияние на меня.
Он заметил напряженность в её голосе. Богатые покупатели были эгоистичными
ублюдками. Отсутствие страха со стороны рабыни, должно быть, не обрадовало их.
- Разве это не сделало всё только хуже для тебя?
Её тело напряглось.
Да, это сделало все хуже. Он подавил в себе импульс врезать по чему-нибудь
кулаком.
Она зашептала, уткнувшись ему в шею:
- Они приходили в бешенство, особенно надзиратель. Но быть бесчувственной -
единственный способ, которым я могла противостоять им. А затем с тобой той ночью